Броквен. Город призраков

Тогда и появился Сай Эдмунд, офицер военно-морского флота из Сан-Диего. Нас связала покупка треклятого мыла… и тогда убитый горем отец вцепился в него зубами, желая выдать опечаленную меня за него. Сай сразу согласился, только увидев меня. И… он тоже принялся показывать мне океан, но не бескорыстно. Наглый, самодовольный и противный, Сай хотел лишь мое тело и много маленьких Эдмундов. Он не был Ризольдом. Я так и не могла его полюбить, оставаясь верной Ризу и любя его всем сердцем, даже мертвого. Пока Сай не оставлял попыток сделать предложение руки и сердца, я все вспоминала чудесные рассказы про черепах, плывущих со своими детенышами по морскому течению… я вспоминала его робкие поцелуи и нежную улыбку, такие искренние слова из уст… Я вспоминала его обещание — следить и оберегать меня. И я верила, что когда-нибудь Ризольд спасёт меня от Сая.

Взяв отпуск, Сай привёз меня с отцом в Броквен. Ох, тогда в Броквене резко начала процветать международная торговля. Сай бы купил мне дорогие украшения броквеновских мастеров, а мой папенька заработал. В один день мы остались одни, и Сай воспользовался шансом разбить то, что было мне дорого… Но, как видите, ему не удалось. Я никому не говорила, но после смерти Риза у меня начало болеть сердце. Видимо, передалось от маменьки.

А свой осколок Особенного я получила спустя десять лет проживания в городе призраков, начав заниматься любимым делом — писать поэмы и песни, давая концерты призракам, хотя, чтобы они любили так же, как и я. Вот такая долгая мыльная опера!

Мартисса заключительно хлопнула в ладоши, вновь растягивая маленькие уста с родинкой над губой в улыбке. На её щеках появился еле заметный румянец, а в глазах снова затанцевали искорки интереса. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Моя смерть — ужасный и горький случай, даже я первое время никак не могла смириться с тем, что теперь мне придётся скитаться заточенной по призрачному Броквену… но! Я решила рассуждать философски, как мама: во-первых, смерть является только началом другой жизни — Вечной жизни, во-вторых, живя с Саем, я бы наверняка наложила на себя руки от горя и разбитого сердца, а в-третьих, когда я освобожусь, то смогу увидеться с дорогими родителями, мистером Кейнкархом и Ризольдом! Да и раз уж заточена здесь, — думала я — то нужно заниматься тем, что приносит удовольствие и тебе, и бедным, несчастным окружающим!.. Разве я не права?

Телагея накинулась на де Лоинз вместе с Юнком.

— Ещё как права! Да мы с тобой прямо сестренки, Марти-ти! — Тела кричала так громко и бодро, что немного заложило уши. — Ты, так же как и я, не воспринимаешь свою смерть, как что-то, из-за чего нужно горевать даже будучи мертвой!

— Охох, все мои муки прошли, я до сих пор в сознании, отчего же тут горевать? — хихикнула Мартисса, улыбчиво кивая нам. — Вот об этом тоже и было несколько моих поэм. Надо где-нибудь отыскать их сгоревшие клочки…

Мартисса поразила меня. Несмотря на свою печальную историю и такую жалкую смерть, она светилась. Нежный свет её улыбки, глаз и души проникал лучами в мое сердце, пробуждая странные чувства. Хотелось парить, дарить свой спасительный свет призракам, делиться радостью, смелостью и… любовью. Любовью, которой я любила Броквен, маму с папой, и своих прекрасных друзей. Любовь сильна, и Мартисса прекрасно это знала, а потому старалась распространить её по загипнотизированному городу. Марти очистила своё большое сердце от скорби, мрачных мыслей и отчаяния, и решила подарить его Броквену, лишь бы призраки не поддавались извращениям Отца. Она казалось мне рассветом: только-только освободившаяся от покровов хищной ночи, де Лоинз расцветала и одаривала своим нежным светом людей, побуждая любить и видеть прекрасное. Потрясающе…

— В который раз убеждаюсь, что какая-то магическая сила не ошибается, — усмехнулся Кёртис, по-братски надевая шляпку на Мартиссу. — Телагея единственный ребёнок из Этиса, кто хочет мира и искренности, я — верный служитель Родине, а ты, Хелависа, по-настоящему хочешь, чтобы все любили.

— Магия, — согласился Эйд, выжимая мокрые носки.

— Точно-точно! — Мартисса неустанно тискала Юнка, будто и не была одолена горькими воспоминаниями… — Я не позволю призракам пройти через то же, что и я. Их не должны заставлять любить кого-то насильно, чтобы забыть прошлую любовь. Они должны помнить её всегда, чтобы не погаснуть самим от измученного терзаниями сердца. И несмотря на явный выигрыш Отца, я буду бороться за настоящую любовь до конца!..

Вдруг нашу тихую идиллию прервал звук заводящегося судна. Кто-то закашлялся, попутно отхаркиваясь.

Мы подняли головы и увидели мужчину лет пятидесяти. Куря папиросу, он заводил судно средних размеров. На матросской шляпе красовалось бледно-зеленое пятно, а белая футболка вся помялась.

— Мистер Керч! — Мартисса встала, помахав старику рукой.

Мужчина тут же оглянулся и голос его протяжно заскрипел:

— О, Принцесса. Вы куда-то хотите направиться?..

Марти активно закивала, слегка надувая губы.

— Можете подвезти нас до… — она повернулась к нам и прошептала: — Куда дальше?..