Bromance. Тайный клуб романтиков

Мир засиял всеми красками, давно ее тело не испытывало такого фейерверка чувств! Когда Тея наконец пришла в себя, Гевин рухнул рядом и удивленно уставился на нее.

Его недоумевающий вид ее рассмешил.

– Я кончила трижды, а ты даже не снял штанов!

– Милая, – выдохнул он. – Мы только начали. Мне нужно наверстать упущенное за три года.

Глава двадцать четвертая

И он наверстал упущенное.

Один раз снова в постели.

Один раз на полу в соседней комнате, когда они наконец-то заказали еду в номер.

В три часа ночи, когда она очнулась от тяжелого сна и почувствовала его руки на своей груди.

В шесть часов утра, когда она разбудила его, положив руку на восставший пенис.

После этого они заснули как убитые.

Когда она проснулась в следующий раз, он лежал рядом и смотрел на нее, нежно улыбаясь. Протянул руку и убрал волосы с ее лица.

– Доброе утро, – прошептал он.

– Привет. – Она зевнула. – Который час?

– Начало одиннадцатого.

Она разочарованно протянула:

– У-у-у, скоро нам выезжать.

– Знаю. – Он убрал прядь волос ей за ухо. – Знаешь, давай заберем девочек и поедем покупать рождественскую елку.

– А потом украсим дом и будем пить горячее какао.

– И пусть девочки посмотрят кино.

Она нежно поцеловала его. Он прижался лбом к ее лбу.

– Как не хочется вылезать из кровати.

Тепло разлилось у нее в груди. Ей тоже не хотелось покидать эту кровать, но она с нетерпением ждала, что будет дальше.

– Наша кровать дома лучше.

Он накрыл ее рот ладонью и поцеловал так, что она чуть не потеряла сознание. Немного погодя она уютно устроилась в его объятиях, теплая и пресытившаяся.

– Поехали домой, Гевин.

Завоевание графини

Ирена была права. Нет ничего ужаснее этих напыщенных балов. Он ненавидел их не только потому, что их не любила Ирена, но и потому, что дурацкие правила высшего света запрещали мужу и жене танцевать друг с другом больше одного раза.

Бенедикт же не хотел выпускать ее из своих объятий. Никогда. Все изменилось с той ночи, когда он наконец открылся ей. Ее невинное прикосновение и робкий поцелуй разожгли их страсть, и хотя Бенедикт был готов ждать дольше, Ирена наконец уступила, и они стали настоящими супругами. Ночи любви с собственной женой казались ему настолько божественными, что уже одно наступление утра приводило его в негодование.

– Латфорд! – Тяжелая рука дружески хлопнула его по спине.

Бенедикт с трудом оторвался от жены и, оглянувшись, увидел своего друга виконта Мелвина.

– Вот уж не ожидал увидеть вас здесь, – сказал Мелвин.

– Отчего же?

– Ваше последнее появление в свете наделало столько шуму.

Бенедикт предпочел бы не вспоминать тот бал. Когда он бросил свою жену на растерзание хищникам, наивно полагая, что у нее достаточно сил справиться с ними самостоятельно.

– Осмелюсь заметить, что сегодня вы производите совершенно иное впечатление, – задумчиво произнес Мелвин.

– Неужели? Отчего же? – Его взгляд снова был прикован к Ирене.

– Видно невооруженным глазом, что вы до безумия влюблены в свою жену.

– Разумеется, влюблен.

Бенедикт ощутил странное головокружение, которое пристало скорее женщине, а уж никак не мужчине. Но именно оно полностью раскрепостило его, позволило вздохнуть полной грудью.

– Что ж тут удивительного, друг мой. Ведь я счастлив в браке.

– Рад это слышать. Только будь осторожен, Латфорд. Кое-кто такого не прощает. – Он кивнул в сторону группы женщин, окружавших его жену.

Предупреждение оказалось крайне своевременным, потому что, повернув голову, Бенедикт заметил, что Ирена быстро удаляется.

Он последовал за женой. Посторонние не заметили бы в ней ничего необычного. Но он знал ее лучше, и что-то в ней выдавало неладное. Он понял это по напряженно сжатым губам, по стиснутым рукам, прижатым к животу, по нервной походке, по тому, как стучали каблуки ее бальных туфель, которые она так презирала.

Бенедикт нашел жену в библиотеке. Где же еще? Он закрыл за собой тяжелую дверь. Щелкнул замок, и в комнате воцарилась тишина, в которой слышалось лишь ее легкое, прерывистое дыхание.

– Ирена?

Она сидела на стуле с прямой спинкой, лицом к массивному камину в другом конце комнаты. В роскошном, чересчур тяжелом для ее хрупкой фигуры бархатном платье она казалась совсем маленькой. Не только ростом. Она выглядела растерянной и беспомощной.

– Тебе нехорошо?

Он присел перед ней на корточки и накрыл ее руки своими. Они были ледяными. Как и ее взгляд.

– Ирена, что с тобой?

– Из-за чего муж и жена могут презирать друг друга до такой степени, что бросают собственного ребенка, лишь бы не жить в одном доме?

Тревога пронзила его. Бенедикт присел на корточки еще ниже.

– О чем ты?

– Ты говорил, что брак твоих родителей был на редкость несчастным. Но разве это объясняет их отношение к тебе?

– Почему ты об этом заговорила? – Холод сковал его сердце. – Что тебе сказали те дамы?

– Не обвиняй их. Скажи мне правду.

Бенедикт медленно поднялся.

– Я понятия не имею, о чем ты.

Но он знал. И напрасно надеялся, что сможет скрыть от нее правду, что она никогда не достигнет ее ушей.

Ирена не отрывала от него глаз.