Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Вот и в этот день, порывался пообщаться с оппонентами при помощи ног, помогая душе еще и руками. Сложное это ремесло — быть князем. Особенно, когда тебя все покритиковать норовят. Как известно — критиковать, не мешки ворочать — у нас народ всегда готов приложить к делу язык, вместо рук, от этого каждое дело выглядит как оплеванное, ну или обмусоленное, если его делают без энтузиазма.

Решил отвлечься, и еще до обеда укатил с небольшой компанией морпехов и Таей в Преображенское — производить рекогносцировку местности своей скорой диверсии.

Что можно сказать об этом историческом месте. Когда-то небольшое село на берегу Яузы, под боком у Москвы приглянулось отцу Петра своими видами, полями и соколиной охотой. К чести монарха он выкупил эти земли у монастыря, а не изъял на государственные нужды, как это делают в мое время, после чего Алексей Михайлович построил тут летний дворец, где и предпочитал проводить лето с семьей. К слову сказать, семья была большая, и Петр был одним из 16 детей. Первые 13 детей принесла царю Алексею Мария Милославская, среди которых шестеро здравствовали и поныне, в том числе и присно помянутая Софья. Еще трое детей принес второй брак царя с Натальей Нарышкиной, из которых двое, Петр и его сестра Наталья, выжили. Сестра, кстати, была самой ярой сторонницей брата, что и не трудно понять — Петр стал ее последним бастионом в дворцовых войнах. Ну да речь не о том, а о временах предшествующих.

Волею царя Алексея на бывшей «Собакиной пустоши» поднимался дворец и пристройки к нему. Развивалось окружение, так как государя принято было кормить и обихаживать, вот и росла деревня, по мере увеличения проживающих монарших особ и их гостей. Потом Яуза обзавелась плотинами и мануфактурами, в том числе пильной мельницей, что еще увеличило населенность местности.

Надо бы заметить, что царь Алексей был не чужд нововведениям — он присматривался к заграничным новинкам и даже вводил их в своем хозяйстве. У него в деревне Измайлово, что стояла в пяти километрах от Преображенского, уже тогда молотили зерно машинами с приводом от водяного колеса. Были в деревне ботанический и аптекарский сады, был зверинец.

Около Преображенского дворца построили театр, где регулярно давали представления, вход на которые был свободным, а стараньями сына Федора, при дворце основали еще и Академию светских юношей.

Молодежи в летнем дворце бывало скучновато. Зато рядом, буквально в нескольких верстах, раскинулась «немецкая слобода», со всей своей новизной и необычной привлекательностью. Понятное дело, что много времени царских отпрысков проходило именно тут.

Одним словом, у Петра был достаточно яркий пример реформаторской деятельности и ее итогов, которым он последовал со всем пылом юности, первым делом начав играть в солдатиков.

В отличие от оловянных солдатиков моего детства Петр предпочитал натур-продукт, и его потешные армии состояли, по началу, из сверстников, начиная от конюших и заканчивая поварятами — а потом потешный полк обзавелся взрослыми солдатиками, добровольно пошедшими на службу, хоть пока и с деревянными «потешными» пушками и пищалями.

Не прошло и нескольких лет, а потешные солдатики Петра стали исчисляться тысячами, и село Преображенское оказалось маловато для размещения этого воинства. Часть людей переселили в соседнее село, Семеновское. Вот и родились два петровских полка, Преображенский и Семеновский — вооруженные уже настоящими фузеями, медными пушками и обучающиеся у иностранных полковников «иноземному строю» под бой барабанов и визг дудок, будь они неладны.

Петр придавался игре в солдатиков всей душой — его полки росли, а солдаты не знали нужды. К слову, договоры о содержании тогда «рядили» с каждым солдатом индивидуально, соответственно жалованье солдата зависело от его заслуг и умений. Из этого вытекало, что Петр знал своих солдат, чуть ли не поименно, что вызывало уважение, так как мне было трудно вспомнить уже имена подмастерьев своего завода.

Еще Петр завел флот, спустив в Яузу старый бот. Боту было сложно ворочаться в узкой реке, но начало флоту Петра эта потеха положила.

Вот теперь мы и ехали в село Преображенское, как на экскурсию к истокам реформ России.

Село впечатляло. Большой военно-купеческий город, разросшийся рядом с дворцовыми комплексами, обзаведшийся заводами, корабельной верфью, на которой и изготавливали галеры для Азовских походов, ткацкими цехами, кабаками, церквями и кладбищем. На кладбище прибавлялось крестов после каждой потешной баталии Петра, но это ничуть не портило настроения обитателям села. Наоборот, тут самым популярным, а то и единственным, развлечением были кулачные бои стенка на стенку. На эти бои стекались жители со всего села и гости из Москвы — не хватало только здания Колизея. Жертвы этого развлечения систематически давали работу священникам, несмотря на строгие правила «стенок» и гарантированный «суд Линча» если участников уличали в использовании запрещенных приемов, например моего кастета.

В целом, жизнь тут била ключом.