Броня Презрения

Некоторые фесы никогда не достигнут уровня. Это было правдой для этой толпы. Здесь были лентяи, которые не смогут соответствовать физическим оценкам, или идиоты, которые не могли следовать приказам, а, так же, здесь были личности, как Жидкий, которые не хотели больше, чем не могли. Жидкий был в достаточно хорошей форме, но его отношение было все еще отвратительным. Далин был вполне уверен, что Жидкий был одним из тридцати, или около того, кого завернут назад.

Раньше или позже, повторяющихся симулянтов всего лишь выпнут со службы, чего большинство из них желало, или казнит Комиссариат, чего большинство из них не хотело.

Далин подхватил свой ранец и понес его к группе, которая закончила собираться. В ней были Форбокс и Красотка, и Хамир, один из «В» кандидатов. Он с Далином особенно хорошо сошлись.

Хамир был высоким, с оливковой кожей, юнцом из Фортис Бинари. Он последовал за своим отцом и дядями с Бинари после основания и, как Далин, жил среди следующих за силой, пока не стал достаточно взрослым, чтобы получить аквилу. У Хамира были умные глаза и слегка ученые манеры, так что Форбокс дал ему прозвище «Школьник».

— Никакой Сару для тебя, Святой? — спросила Красотка.

— Он знает, когда его победили, — ответил Далин, смотря через зал на Кекси, который охаживал кандидата по лопаткам за неправильное связывание спального мешка.

— Почти там, — сказал Хамир.

— Что? — спросил Далин.

Хамир посмотрел вверх на лампы. — Мы почти там. Чувствуешь это?

— Где?

— В конце обучения. Начало Гвардейской жизни. Куда бы не направился этот транспортник. На твой выбор.

— Я собираюсь пропустить это, — уныло пробормотал Форбокс.

Далин, Хамир и Красотка уставились на него. Он засиял. — Это была шутка, — сказал он.

Когда подразделение собралось, а последние отставшие бежали на свои места, подгоняемые Сару, Далин высмотрел Меррта. Он не говорил с ним с той ночи на круговом марше, недели назад. Ни до, ни после. Меррт держался сам с собой.

Далин чувствовал ужасную жалость к Меррту, которую, он был уверен, старый человек не одобрил бы. Жалость шла от того факта, что основная масса ПВН была юнцами. Меррт был стариком среди них.

Казалось жестоким видеть его, вынужденного повторять безумные тренировки основ «В», как взрослого, вынужденного играть в детские игры. Он был выше этого, далеко за этим. Он повидал настоящую жизнь и почувствовал ее плеть. Он не нуждался в курсе повышения квалификации.

Далин не был уверен в том, что Меррту это было нужно. Меррт просто выполнил обязанности в ПВН и никогда не произнес слов недовольства. Он больше никогда не вставал перед Кекси. По мнению Форбокса, это было потому, что «со ртом, как такой», Меррт ненавидел говорить, но Далин верил, что это не из-за этого. После того дня на стрельбище, несмотря на то, что он побивал множество из них с тех пор, Кекси никогда не был уже столь мстительным и несправедливым.

— Все в порядке? — сказал Далин, вставая рядом с Мерртом.

Меррт обернулся, затем кивнул.

— Могу я задать вопрос? — сказал Далин.

Меррт пожал плечами.

— На стрельбище... — начал Далин.

— Мы об этом говорили, — быстро сказал Меррт.

— Нет, — ответил Далин. — Нет, не тогда. Я имею в виду, потом. На стрельбище, ты регулярно набираешь, шестьдесят, шестьдесят два?

— Ага.

— Ты никогда не кажешься довольным этим?

— Какой у тебя счет, сынок?

— Около семидесяти одного.

— Ты гн… гн… гн… доволен этим?

— Фес, да. Конечно.

Меррт вздохнул. — Знаешь, сколько я выбивал? В обычный день, я имею в виду?

— Нет?

— Девяносто семь, — сказал Меррт. — Девяносто семь, без проблем. Это было во мне. Лучший показатель был девяносто девять в трех случаях.

Последовательные, постоянные девяносто четыре вводили человека в снайперы. Далин знал, что специалисты, как Раесс, Бэнда и Нэсса Бурах, и даже сам Ларкс, были довольны неизменными девяносто пятью.

— Сейчас я наскребаю шестьдесят один. Ты думаешь, что я гн… гн… гн… доволен?

XIII

Тона проснулась с таким потрясением, что ее руки схватили ячеистую сетку стены ячейки и заставили ее греметь и трястись. Послышались приглушенные жалобы из ближайших ячеек.

Было темно, и здесь был тяжелый запах тел в ночном цикле. Кафф спал. Она вышла наружу. Казарменный зал был темным, горели только палубные лампы, но лампы на потолке прогревались. Приближался дневной цикл.

Она посмотрела на свои руки. Они были бледными в скудном голубом свете. Она не могла видеть, как они трясутся, но знала, что так и есть.

Она пошла по проходу к жилищу Гаунту и услышала звуки клинка, ударяющегося по другому клинку. Она вытащила боевой нож и осторожно пошла вперед.

Появился Эзра, магически, из теней, и покачал головой. Она убрала нож.

В конце прохода, на маленькой палубе перед входом в личные покои Гаунта, два человека бились на мечах при свете ламп.

Гаунт и Харк, оба в бриджах и майках, проводили дуэль. Фехтование было интенсивным, и, судя по поту на них, они занимались этим давно. Прислонившись к трубопроводу, сложив руки, Роун наблюдал за ними.

— Что это? — спросила Крийд.