Броня Презрения

Роун бросил на нее взгляд. — Просто спарринг. Они проводят его прямо перед началом дневного цикла уже недели.

— Зачем?

Роун пожал плечами. — Практика. Харк сказал что-то об улучшении своих навыков.

— Да?

— Ну, если бы я хотел убить его, я бы выбрал ствол, — ответил Роун. Тона смотрела на сражающихся.

Гаунт всегда отлично владел мечом, и она полагала, что за последние несколько лет не видела никого лучше. Но Харк, которого она всегда считала тяжелым и медленным, хорошо держался.

— Зачем ты здесь? — спросила она Роуна.

— Просто смотрю. Кто знает. Может один ошибется и другой убьет его.

— О ком из них ты говоришь? — спросила Тона.

Роун оскалился. — Без разницы.

Гаунт и Харк разошлись и отсалютовали друг другу.

— У нас зрители, — отметил Гаунт. Харк кивнул и сделал глоток из фляжки с ближайшего столика.

— Говорят, что вышел приказ на высадку, — сказал Роун. — Я просто пришел сказать тебе это. — Гаунт кивнул. — Тебе что-то нужно, Крийд?

— Личное дело, — сказала она.

— Дай мне минутку, — сказал Гаунт, убирая в ножны меч и наливая себе воды.

— Роун сказал мне, что вы хотите улучшить свои навыки владения мечом, — сказала Крийд Харку.

— Полковник-комиссар недавно мне очень хорошо напомнил о важности упорных тренировок, сержант, — сказал Харк. — Маленькое напоминание для самоуспокоения. Он был достаточно убедителен, чтобы предложить немного поучиться.

Она кивнула. Гаунт махнул ей рукой и она присоединилась к нему, пока Харк завязал разговор с Роуном.

— Что такое, Тона? — спросил Гаунт.

— Чувствую себя дурой, говоря это, но...

— Просто скажи.

— Мне снилось, что вы умерли.

— Я умер?

— Да.

— Ты уверена, что это был я?

Она замешкалась. — Думаю так. Во сне было так.

— Ты мне говоришь это из-за сна на Гереоне?

— Да, сэр. Там мне приснился Вайлдер, и это оказалось правдой. Я думаю, что это связано с Гереоном.

— Спасибо, Тона. Я понимаю, что трудно было признаться в такой странной вещи.

Хотя, вот что я скажу тебе… Гереон не убил меня в первый раз. Я не собираюсь давать ему второй шанс. — Она кивнула, изобразив фальшивую улыбку и поняла, что Гаунт смотрит мимо нее. Появился Белтайн.

— Бел?

— Только что выдали, сэр, — сказал Белтайн, отдавая честь и вручая конверт Гаунту. Гаунт разорвал его и вытащил листок.

— Этого мы ждали, — сказал он. — Мы прибываем через десять часов, и после этого корабль соединится с остальными в месте назначения. Всем отрядам боевая готовность и приготовиться рассредоточению.

— Я займусь этим, — сказал Роун.

— Я с тобой, — сказал Харк, последовав за ним.

— Это все? — спросила Крийд.

— Что?

— Вы смутились, когда читали приказы, сэр, — сказала она. — Там было что-то еще?

— Просто список подробностей о диспозиции, — сказал он. — Не о чем беспокоиться.

XIV

Мостик и уровни под ним были почти единственными местами на борту огромного корабля, где человек мог позволить себе посмотреть наружу. Большинство обитателей проводили долгие переезды на расположенных друг над другом глухих палубах, внутри бронированного корпуса, как семена в коробке, но палубы мостика были снабжены иллюминаторами и окнами.

После выхода из варпа, корабль постоянно замедлялся, а бронированные заслонки поднялись над иллюминаторами, как веки на глазах.

Странный, серебристый свет рвался внутрь из пустоты снаружи, свет, идущий вразрез с горячим свечением палубных ламп и приборов. Ожидая, с фуражкой под рукой, Гаунт подошел к ближайшему иллюминатору и уставился наружу.

Он всегда неправильно помнил абсолютную черноту космоса. Он думал о ней, как о солидном, богатом, материальном черном, и представлял это в своем воображении, а затем, когда он снова видел это, он всегда удивлялся. Чернота была черной, как ничто другое, не допускающая ни формы, ни изменений, но невозможной глубины. Свет звезд и других объектов, просто расположившихся на ней, был жестким и крошечным. Звездный свет изливался на фоне черного, как вода по стене.

Поблизости была звезда, конус серебряного света, яркая, как сигнальный огонь, даже сквозь иллюминатор, толщиной в метр, и Гаунт смог почувствовать слабый импульс, прошедший по палубе, когда корабль повернулся к ней. Это было место сбора. Они приближались к нему сквозь массу стоящих кораблей, все, как один, освещенных солнцем и отбрасывающих контуры на остальные, некоторые отбрасывали свет от двигательных систем, работающих на холостом ходу.

Множество похожих на соборы кораблей были огромными, огромными, как транспортник, на котором он находился, а некоторые еще более огромными: производственные корабли, корабли поддержки Муниторума, грузовые корабли. Огромные и древние крейсеры и фрегаты были обращены по направлению к солнцу, как укрепленные мечи. Местами транспортные корабли и танкеры двигались вместе в длинных стаях, как морские создания. Маленькие корабли – люггеры, шаттлы, катера, лихтеры и буксиры – порхали между и вокруг огромных кораблей, иногда яркими пятнами в солнечном свете, иногда мерцая выхлопами в укрытии огромных теней циклопических корпусов.