Броня Презрения

В этот момент, он понял с ошеломительной ясностью, что это случалось, раньше или позже, с каждым мужчиной или женщиной, кто стал Имперским Гвардейцем. Это был момент, когда личность встречалась лицом к лицу с фактом того, что все, чего он с бахвальством хотел – боевых действий, славы, боевых шрамов и репутации – было, без исключения, несбыточным и не имело значения или награды, и все, что он презирал, как мягкое и слабое, и малодушное, было всем тем, что произошло.

Он хотел, чтобы шум прекратился. Он хотел, так же, чтобы быть в другом месте, но шум был ключевой вещью. Шум был безжалостным, и ему было нужно, чтобы шум прекратился. Он хотел, чтобы боль на лице и плече ушли. Он хотел увидеть ма. Он хотел, чтобы ему снова было одиннадцать, играющим с бумажными корабликами вместе со своей маленькой сестрой в водосточных желобах палубы транспортного корабля.

В этой дыре в земле, так похожей на могилу, эти вещи приобретали внезапную и резонирующую ценность, которая была далеко за пределами комфорта или реальности. Было еще кое-что, по чему он так же тосковал, но он не мог решить что это. Лицо, может быть.

Он понял, что испытывает всеобщее солдатское прозрение, но не понимал, что должно произойти потом. Было ли это мимолетным? Было ли это тем настроением, которое приходило и уходило, или его сердце опустело, а его мужество навсегда исчезло? Исчезла ли его боевая отвага? Был ли он бесполезен в качестве солдата?

Что, на самом деле, произошло далее, было громким взрывом, яростным и содрогающимся, который прозвучал, как будто две наковальни столкнулись на сверхзвуковых скоростях. Металлический удар причинил физическую боль, сотряс его кости и заставил заболеть носовые пазухи.

Затем последовал второй взрыв, более сильный, чем первый, и ревущий со звуком горения.

Крийд услышал приглушенный голос сержанта, как будто издалека. — 137-ой! 137-ой, перегруппироваться! Перегруппироваться! — Прозвучал свисток.

Он выглянул из воронки и увидел фигуры, двигающиеся через плотные волны жара.

Волны плыли от огромного костра в двадцати метрах от него, массивной кучи черного материала размером с ярмарочный костер, раздутым от оранжевого пламени.

Крийд выбрался из воронки. Он посмотрел на винтовку Глыбы и задумался, должен ли он взять ее с собой. В конце концов, он решил вынуть силовую ячейку и забрать только ее.

Он шел сквозь омывающий жар к своему собирающемуся отряду. На земле лежали обуглившиеся и дымящиеся тела. Одним был солдат, которого Форбокс прозвал Розеткой. Его фигура сморщилась и уменьшилась от экстремального жара, но Крийд мог сказать, что это был Розетка, потому что, непостижимо, но лицо Розетки осталось нетронутым, как маска на черном, как смоль манекене.

Кекси собирал отряд. Признаков Собайла не было, что было единственной неплохой вещью, которая произошла с самой высадки.

— Что произошло с танком? — спросил Крийд Кирпичника.

Бинарец кивнул в сторону костра.

— Это он?

Это был, несомненно, он. Никто в точности не мог сказать, что уничтожило танк, но самым лучшим предположением был случайный выстрел от чего-то большого издалека. Согласно сержанту, — Иногда такое дерьмо случается на поле битвы.

Комиссар Собайл вернулся живым через несколько минут, так что и такое дерьмо тоже, несомненно, случается на поле битвы. Он заработал своим кнутом и проделал в двух солдатах новые дырки за то, что они потеряли свои шлемы.

Они пошли на север, вдоль линии огневых позиций, к чудовищной перестрелке примерно в километре. Титан, давно ушедший, сравнял с землей укрепленные огневые позиции на своем пути. Большинство из них горели и были открыты небу. Некоторые взорвались, извергая темную тягучую жидкость в широкие озерца у своего основания. Как будто здания кровоточили. Кекси предупредил их не идти рядом, но ни у кого и так не возникло такого желания, и никто не захотел заглянуть внутрь руин.

Они добрались до главной дороги, которая шла на восток через мрачный город. Река Имперских танков и легкой бронетехники плыла во внутренние районы, направляясь к супербашням с верхушками в виде тыквы в сердце К’эздрака. Истребители проносились над танками. Городской район на дальнем конце дороги, регион темных башен и странных, похожих на гребень, структур цвета вольфрама, превращался в пыль точечным орбитальным огнем. Ленты света, до слез яркие, обрушивались вниз сквозь запятнанные облака и, с содрогающим грудную клетку ударом, превращали жилые блоки в кружащиеся бури пепла.

Там, откуда они пришли, еще больше титанов ступали на фоне горящего горизонта, видимые по пояс позади крыш, как будто они переходят реку. Они были громыхающими силуэтами на фоне янтарных сумерек, их руки ярко мерцали от выстрелов лазеров.

Крийду казалось, как будто весь город был в огне.

Еще одна волна десантных кораблей начала разливаться над головой.