BRONZA

Оуэн бросил свою «ношу» на кровать. Немного повозился с братом, заставив барахтавшегося на постели Марка, отбивающегося от его рук, рассмеяться от щекотки, потом накрыл одеялом.

– Спи, сладких снов, – пожелал, вставая с кровати.

– А можно с тобой… к тебе? – попросился Марк. С торчащими во все стороны кудрями, смеющимися глазами, раскрасневшийся, он ужасно напоминал бесенка из табакерки.

Уже взявшись за ручку двери, Оуэн обернулся, задержал на нем взгляд. Черт, как же Марк ненавидел вот это самое выражение на его лице. Ну, к чему Ивама там все время прислушивается, с таким ехидством?! Плюхнувшись горящим лицом в подушку, он с головой накрылся одеялом. «Довыступался, да… получил пинка! – бичевал Марк сам себя. – Кто тянул тебя за язык, идиот! Теперь эта скотина обязательно подумает что-нибудь неправильное! У него же одно на уме…»

На самом деле он просто не хотел, чтобы Оуэн уходил. Хотел, чтобы тот остался; готовый признать, что соскучился по нему. По его голосу, теплу его тела, его запаху. «А-ааа, не может быть! – возопил он мысленно. – Ивама, паразит, околдовал меня! И скоро у меня вырастут длинные ослиные уши! Потому что только такому ослу стоит поверить во все это!» Весь в переживаниях и самобичевании, Марк не слышал, как Оуэн ушел и как вернулся.

– Эй, эй… кто звал тебя? – шарахнулся он в сторону, когда тот забрался под одеяло.

Оуэн поймал его за шиворот, прижал к себе. Обнял.

– Перестань орать! Не муэдзин на минарете.

– Но…

– Кляп в рот и веревки.

– Но послушай…

– Ты хотел спать. Спи. Я устал…

Повернув брата к себе, Оуэн слегка взъерошил ему волосы, губами мазнул по щеке, целуя, и тут же заснул. Вцепившись в бирюзовый шелк его пижамы, Марк напряженно замер, готовый отталкивать и упираться, если что. Но объятия Оуэна ослабли, услышав его ровное сонное дыхание, он облегченно вздохнул. Немного повозившись, устроился у него под боком и, уже засыпая, подумал: «Все равно притворщик…»

Стук ритмичный, сильный. Марк не сразу сообразил, что это стучит сердце Оуэна. Проснувшись, он лежал, прижавшись щекой к его груди. «Надо же, стучит, а вроде бы чудовищу сердце не полагается… Чудовище должно быть бессердечным…» Приподнявшись на локте, с интересом заглянул в лицо спящему. Чудовище выглядело вполне мирно. Марк улыбнулся. Придвинулся ближе. Сделав губами «пыф-ф» и прикусив от усердия кончик языка, разгладил пальцем темную, словно бы китайской тушью начерченную бровь. «Ты красивая…»

Бровь сделала движение, собираясь нахмуриться. Оуэн пошевелился. Испугавшись, что разбудил его, Марк быстро отдернул руку. Сполз под одеяло, повернулся на другой бок. «Барин ложился поздно и по утрам любил понежиться в кроватке… – вспомнилось прочитанное где-то. Нёбо защекотало глупое хихиканье. Он обеими ладонями зажал себе рот. – Что я делаю? Балуюсь, как маленький…»

Сонно вздохнув, Оуэн тоже повернулся на бок, обхватил его руками. Прижал к себе. «Я ему что, подушка? Тискать так сильно…» – возмутился про себя Марк. Щеки залило румянцем. Защипало кончики ушей. Прислушиваясь к участившемуся сердцебиению, прижимая к себе его напряженно-одеревеневшее тело, Оуэн улыбался брату в затылок. «Попался, любопытный зайчонок. Сейчас волк тебя съест!» Он уже давно не спал, просыпаясь всегда, стоило Марку открыть глаза, но притворялся спящим, из-под ресниц наблюдая за ним.