Бронзовая собака

Операция прошла хорошо, через маленький разрез в бедре доктора добрались куда надо и сделали там то, что положено. Лидия Петровна быстро восстановилась и теперь уже, получив выписной эпикриз, и сложив свои вещи в сумку со сломанной застёжкой, сидела на стуле в палате с зажатым в руке телефоном. Ждала звонка от Кати, та обещала приехать на машине ветеринарной клиники, и отвезти её домой в Звенигород. Телефон с выключенным звуком, завибрировал в руке Лидии Петровне.

– Алё, Ктюш, вы уже подъехали?

– Здравствуй Лида, это я, – в трубке раздался голос Виктора Федоровича.

– Здравствуй Виктор, слушаю, – спокойным голосом отозвалась Лидия Петровна, хотя внутри у неё, словно, натянулась и противно завибрировала струна. Свободную от телефона руку пришлось прижать к груди, чтобы уменьшить эту вибрацию.

– Я разговаривал с твоим доктором. С тем молодым из больницы. Он, оказывается, с Катей общается. В курсе, что она тебя в институт устроила. Сказал мне, что операция твоя успешно прошла и тебя выписывают сегодня.

– Да. Прошла.

– Я же говорил, что не нужна никакая Германия. Я же говорил, что всё решиться без этой Германии. Я был прав, что…

– Ты звонишь, чтобы сказать, что ты был прав? Мне сейчас это обсуждать некогда. Мне Катя звонить должна.

– Можно же хоть раз меня до конца дослушать? Постоянно перебиваешь.

– Извини, – по привычке сказала Лидия Петровна и тут же пожалела об этом.

– Не важно, – снисходительно отреагировала мужчина. – Я звоню, чтобы предложить тебе вернуться домой.

– Не надо, меня Катя отвезёт.

– Домой, ко мне, к нам. Возвращайся. Я могу за тобой заехать послезавтра. Будет удобно?

– С чего бы это? – удивилась Лидия Петровна.

– Я один, дом большой. Всё равно отопление на весь дом включить пришлось. А у вас там места мало. Неудобно.

– А почему один? А Раиса с Мишей?

– Миша в общежитие переехал, а Раиса мужика какого-то хотела привезти в дом. Не мужа даже, а сожителя какого-то. Я не позволил, и она уехала обратно к себе. А тут ещё, понимаешь, после ремонта кое-что в порядок надо привести. И груша в этом году уродилась, компот бы закрыть надо…

– Компот? – повторила за мужчиной Лидия Петровна.

Ощущение натянутой струны пропало. Она вдруг вспомнила уютную спальню в коттедже с большой ванной комнатой, и гидромассажную ванну в ней. Вспомнила сад, на который было потрачено столько усилий. Вспомнила закатное солнце в окнах коттеджа, которое садилось за близкий хвойный лес.

– Компот… А знаешь, я подумаю и перезвоню. Потом. У меня вторая линия. Катя приехала.

*******************************************************************

Задержка рейса

– Привет!

Юна вздрогнула.

Пока она задумчиво разглядывала мужчину, ожидающего лифт в противоположном конце просторного холла гостиницы, к её столику незаметно подошёл молодой человек. Юна удивленно посмотрела на него.

– А ты, оказывается, разговаривать умеешь? – сказала она. – Виделись полчаса назад.

Привычным жестом Юна откинула со лба темно-рыжую прядь волос, которая загораживала глаза.

– Сигареткой угости…те, – юноша уселся на стул напротив Юны, и попытался улыбнуться.

– У отца попроси. Вон он лифт ждёт в холле, – пальцами с зажатой в них сигаретой Юна указала на фигуру мужчины, за которым наблюдала минуту назад.

– Блиин, – парень втянул голову в плечи.

– Не дрейфь. Он уже в лифт заходит, не видит тебя.

Прежде, чем зайти в лифт мужчина обернулся, словно сожалея о чём-то, грустно улыбнулся и помахал Юне. Она ответила ему, приподняв кисть руки.

– Зачем это, увидит же, – прошипел юноша, вжимаясь в кресло.

– Говорю же, не увидит. Тут столб тебя загораживает. Я ему просто ответила, невежливо не отвечать. Чему тебя родители учат только?

– Ну, сигаретку-то дай…те! – юноша успокоился и широко улыбнулся Юне.

– Можно на «дай». Вредно курить, особенно детям. Знаешь? – кивком головы она указала на пачку, лежащую на столе.

– Я не ребёнок. Кончай хохмить, – непослушными пальцами парень стал доставать сигарету из пачки. Сигарета не желала покидать пачку без боя.

Из под челки, вернувшейся на своё место, Юна внимательно наблюдала за юношей. Видимо это и давало сигарете сил продолжать сопротивление. Юна обратила внимание на то, что он был взволнован. Она решила, что это из-за матери, которая запрещает ему курить. Теоретически, мать могла спуститься в холл в любую минуту. “Такая мамаша, как у него, – подумала Юна, – не то что сыном, целым полком могла бы командовать.”

Парню было лет восемнадцать или девятнадцать. Было видно, что этот по-юношески угловатый парень через пару лет станет настоящим красавцем. Уже сейчас на него было приятно смотреть, ещё приятней было замечать, что сам он об этом не догадывается. Широкие плечи, узкие бёдра, высокий чистый лоб, глаза светло серые, из тех, что на солнечном свете становятся пронзительно голубыми.

“Повезёт же кому-то, – подумала Юна, – или, может быть, наоборот, не повезёт. Не угадаешь”.

– Не ребёнок, – подразнила юношу Юна. – Чем докажешь?

– Докажу, – фыркнул парень.

– Ага. Сигарету из пачки сначала вынимать научись. Кстати, ваше семейство мне уже пять сигарет задолжало.