Бронзовая собака

“Как в воду мать глядела” – думала заплаканная Лидия Петровна. Она ехала в новенькой, разноцветной, пахнущей пластиком электричке, не видя ни весело мигающих надписей над дверями, ни оранжево-зелёно-синей обивки сидений. Снова и снова вспоминала, сама не желая, тот давний разговор с матерью. В глубине души она боялась встречи со старым диваном, на котором провела немало ночей в молодости, мечтая о счастливом будущем. “А теперь, – думала заплаканная женщина, – на нём же и помру…"

На выходе с платформы её ждала Катя, Лидия Петровна позвонила из электрички. Пока шли домой Катя, вытянула все подробности, но не стала клеймить позором Виктора Федоровича, к чему Лидия Петровна была внутренне готова, и даже ждала этого, желая отвести страдающую душу. Напротив, Катя всю дорогу молчала, только слушала и о чем-то думала, морща высокий лоб.

Первое, что бросилось Лидии Петровне в глаза, когда она переступила порог недавно отремонтированной квартиры, – старого дивана не было. На его месте стоял новый – разлапистый и, с виду, удобный. На нем сидела мать. За годы, когда Лидия Петровна её не видела, она очень сильно постарела – сделалась меньше, словно высохла, появилось много глубоких морщин везде: на лице, на руках, и даже на лодыжках тощих рябых ног, засунутых в пушистые тапочки.

Глядя на забавные тапочки, украшенные длинным розовым мехом, Лидия Петровна почему-то подумала, что всегда воспринимала скорый уход матери, как должное. А теперь, может так случится, что она сама окажется по ту сторону жизни раньше, разменявшей девятый десяток старушки.

– Нравится? – спросила мать, заметив, что Лидия Петровна уставилась на её тапки. – Катька подарила.

– Ей, – мать кивнула в сторону кресла, – тоже нравится.

Тут же на мохнатый тапок из-за кресла прыгнул ярко-рыжий комок и вцепился зубами и лапами в белых носочках в махрушки меха на них. Кошка была очень похожа на Мусю, только толще и шерсть ярче.

– Манька, ну чего ты прицепилась? – Катя взяла кошку на руки. – Мама, чего стоишь? Садись сюда. Есть будешь? Не хочешь, тогда я сейчас чай принесу.

Лидия Петровна села в кресло. Сидели, молча. Катя гремела посудой и хлопала дверцами шкафов на кухне.

– Ну что, доча, мышей больше ловить не можешь? Не нужна барину стала, – усмехнулась мать.

Лидия Петровна вздохнула и промолчала.

– Бабуль, ну что ты говоришь? – Катя внесла поднос с чаем и печеньем в комнату. Вслед за ней вбежала Маня и вновь повисла на пушистом тапочке.

– Как на Мусю похожа, – сказала Лидия Петровна.

Тогда, четырнадцать лет назад, Муся оказалась не такой уж старой кошкой, в деревне она заболела какой-то кошачьей болезнью, поэтому и не могла больше охотиться. Катя её выходила, пока лечила нашла своё призвание – после школы пошла учиться на ветеринара, а теперь работала в ветеринарной клинике недалеко от дома.

– А это, кстати, Муськин потомок. Правнучка, может быть, – улыбнулась Катя. – А может, и внучка. Муська у нас тогда, давно ещё, окотилась, я говорила тебе, может не помнишь?

Лидия Петровна не помнила – наплевать ей тогда было на Мусю. Виктор Федорович про тот эпизод с кошкой не любил вспоминать – злился очень. Она и не вспоминала, совсем из головы выкинула – дело привычное.

– Похожа. Да не то. Муська была кошка умная и деликатная, а это дурища бестолковая, – вздохнула бабушка.

– Ладно, тебе, бабуль. Чего кошку позоришь? Она молодая ещё.

Лидия Петровна слушала разговор, пила горячий чай с печеньем, гладила тёплую, беспокойную кошку, которую всей семьёй никак не могли отогнать от тапка, приговорённого ею к уничтожению. В какой-то момент Лидия Петровна поняла, что напряжение, ревность и обида растворились в теплом общении. Она вдруг почувствовала, как сильно устала, очень захотелось спать, уснуть прямо здесь, на этом новом красивом диване, прямо сейчас.

– Мам, а ты таблетки не забыла принять? – спросила Катя. – У тебя там все таблетки есть или докупить чего-то надо?

Забота Кати наполнила душу женщины тихой радостью, и, казалось, погасила тревожное чувство приближения приступа, которое она начала ощущать после разговора с Виктором Федоровичем.

– Ничего не надо, дочка, спать только хочется.

*****

На новом диване спала Лидия Петровна крепко и сладко, как не спала уже очень давно. Её разбудил звон тарелок и скворчание яичницы на сковородке, доносящиеся из кухни.

– Иди завтракать, соня, – позвала её мать.– Остынет.

– А Катя где? – спросила Лидия Петровна, усаживаясь за столом.

– Отпуск Катя взяла в ветеринарке. И с утра с твоими больничными документами в Москву умотала, – ответила мать. – Кон-суль-тиро-ваться поехала.