Бронзовая собака

Глядя на косу, которую Настя старательно стягивала резинкой для волос, Денис вспомнил как однажды, много лет назад, они переезжали в очередную квартиру. Ещё и вещи не начали разбирать, как Настя потащила его за новыми обоями, чтобы навсегда изгнать из спальни вычурные вензеля – кое-где потёртые, кое-где замасленные, оттого ещё более отвратительные. В тот же день, уже вечером, принялись клеить новые обои. Денис не видел, как это произошло, но Настя, расстилая очередной рулон обоев, умудрилась спихнуть со стремянки (куда она же его и поставила за минуту до этого) ведёрко с разведённым в нём клеем для обоев. Клей пролился на спину и волосы. Пришлось вместе отмывать Настины косы от клея. В ванной Денис сам стягивал с них похожие на гусениц зелёные резинки.

Волосы они отмыли. Но Настя там же в ванной, приняла решение косы отрезать. Денис подумал тогда, что назавтра это решение забудется, и косы останутся. Жалко было их резать, да ещё из-за ерунды. Вдруг что-то зловеще зашуршало в спальне, прервав их весёлую возню. Там было темно, пока отмывались от клея – совсем стемнело. Вслед за шелестом в темноте что-то упало с глухим звуком.

– А вдруг в этой квартире водятся приведения? – спросила Настя. – Она же старая, вдруг тут умер кто-то и так и ходит тут? Вдруг…

– Кусок с правой стены отвалился, – сообщил Денис, когда вернулся в ванную к Насте. – Лучше бы уж приведения твои бродили. Они бы нам про клад рассказали, и мы бы новую квартиру купили с хорошим ремонтом. А так всю правую стену клеить заново придётся, только давай уж завтра…

Денис очнулся от воспоминаний и присмотрелся внимательнее к жене, сидящей на краю кровати. В полумраке её фигура казалась объёмным голографическим изображением – под её тяжестью не приминался матрац кровати, а сама она была видна ярче и резче, чем предметы в комнате. Их контуры размывал утренний полумрак, а фигура жены, напротив, выделялась, словно очерченная тонким светящимся контуром.

– Твою мать, допился до приведений… – прошептал мужчина и потянулся к прикроватной лампе, чтобы включить её.

– Не надо, – остановила его Настя. – Вспомнил?

И тут Денис действительно вспомнил. В тот же день, когда они клеили обои, точнее в ту ночь, они притащили из спальни в гостиную матрац. Занимались на нём любовью, курили и снова занимались – не могли оторваться друг от друга. В то время им было сложно выпустить друг друга из объятий. Денис почти уже заснул, когда Настя сказала ему: «Давай пообещаем друг другу, что тот, кто первый умрет, будет приходить к тому, кто останется, чтобы было не так тоскливо ждать. Если я умру раньше, то я точно буду приходить. Под утро». Сонный Денис пробормотал: «А вот это уже угроза», и согласился.

Дениса затрясло. Ему стало холодно и жарко одновременно. Безысходность, с которой он проснулся, набухла и взорвалась внутри, превратив душу в ошметки, их разметало по сумеречной комнате. Никаких чувств, кроме опустошения и ощущения невосполнимой утраты не осталось. Он подумал, что надо бы спросить, как это случилось. Тут же понял, что не сможет произнести ни слова, да и не хочет он этого знать. Он уже знал всё, что надо было, чтобы жизнь окончательно потеряла смысл.

Денис обхватил голову рукам, зарычал и уткнулся в подушку. Когда он отдышался и поднял голову, Насти уже не было. На улице почти совсем рассвело. Денис решил что, прежде всего надо проститься с женой, надо помочь её матери с похоронами. Потом, завтра утром или позже – всё равно когда – надо дождаться появления Насти, а потом он уже решит, как ему быть дальше. Быть ли?

Побритый, причёсанный, одетый в приличный тёмный костюм Денис подходил к подъезду дома, где жила Настя. Он ничего не видел вокруг себя, никого не замечал – перед глазами, сменяя друг друга, плыли разноцветные пятна: люди, машины, деревья. Дениса словно вёл внутренний навигатор. Этот навигатор не давал Денису налетать на препятствия, сталкиваться с прохожими, он диктовал, где повернуть, на какой остановке выйти. Но у самого Настиного подъезда навигатор дал сбой, и Денис ударился о чье-то плечо.

– Ой, Денис? – знакомый голос выдернул его из туманного морока.

– Настя! Ты… ты не умерла? Ты живая?! – счастье с огромной силой ворвалось в грудь, вытеснив оттуда весь воздух. В первый момент было тяжело вздохнуть. А потом Денис почувствовал такую легкость, что казалось, стоило лишь как следует оттолкнуться – взлетит.

– Ты что несёшь? Совсем уже, – Настя вздохнула и пошла прочь.

– Настя, – Денис догнал жену и взял её за руку. – Я… я такой ужас пережил. У меня глюк был. Сон такой… Не пью больше. Правда. Клянусь всем, всем, чем только можно и нельзя. Больше я не буду пить. Никогда!

– Можешь обманывать себя и дальше. Меня это больше не касается, – спокойно сказала Настя и выдернула свою руку из руки растерявшегося Дениса. – Оставь меня в покое.