Бронзовый человек.

— Монк, тебе лучше сопровождать Хэма в качестве телохранителя, — предложил Док. — Вы так любите друг друга!

На самом деле, несмотря на взаимные колкости, которыми они постоянно осыпали друг друга, Монк и Хэм были отличной командой из быстрого ума и мускулов, и прекрасно ладили, несмотря на то что, услышав их разговор, можно было подумать, что насилие неизбежно приближается.

Перед отъездом Хэм побрился и переоделся в добротный костюм из белой фланели. В белых туфлях, панаме и невинно выглядящей черной трости-шпаге он был совершенством стиля.

Монк, скорее для того, чтобы уязвить Хэма, чем для чего-то еще, даже не умылся. Он надвинул на один глаз потрепанную шляпу и в брюках, которые, казалось, вот-вот слетят с его худых ног, поплелся за Хэмом.

Уже ближе к полудню их ввели к дону Рубио Горро, государственному секретарю Идальго.

Дон Рубио был невысокого роста, хорошо сложен. Его лицо было слишком красивым для мужчины. Цвет лица был оливковый, губы тонкие, нос прямой и немного острый. Глаза у него были темные и чистые, как у сеньориты.

Уши у дона Рубио были точно такие же, как на изображениях дьявола. Они были очень заострены.

Приветствие, которое дон Рубио оказал Хэму, было предельно вежливым, в соответствии с латинской традицией. Монк оставался на заднем плане. Он не думал, что дон Рубио такой уж добродушный.

И дон Рубио оправдал впечатление Монка, как только Хэм объявил о своих делах.

— Но, мой дорогой сеньор Брукс, — самодовольно заявил дон Рубио, — в наших официальных документах нет ничего, что касалось бы предоставления кому-либо по имени Кларк Сэвидж-младший даже акра земли Идальго, не говоря уже о сотнях квадратных миль. Мне очень жаль, но это факт.

Хэм покрутил тростью. — Было ли нынешнее правительство у власти двадцать лет назад?

— Нет. Это правительство появилось два года назад.

— Вероятно, банда, которая была до вас, предоставила концессию.

Дон Рубио слегка покраснел от тонкого намека на то, что он был одним из банды.

— В любом случае! — язвительно сказал он, — мы не имеем к этому никакого отношения. Вам просто не повезло.

— Вы хотите сказать, что мы не имеем никаких прав на эту землю?

— Конечно, не имеете!

* * *

Трость Хэма внезапно уперлась в точку прямо между девичьими ушами дона Рубио Горро. — Вы забываете еще кое о чем, друг мой!

Дон Рубио начал: — Нет ничего, что...

— О, да, есть! — Хэм ткнул своей тростью, чтобы подчеркнуть. — Когда это правительство пришло к власти, оно было признано Соединенными Штатами только при условии, что новый режим будет уважать имущественные права американских граждан в Идальго! Правильно?

— Ну...

— Еще как правильно! И знаете ли вы, что произойдет, если вы не выполните это соглашение? Правительство США разорвет с вами отношения и причислит вас к обычным бандитам. Вы не сможете получить кредит на покупку оружия, техники и других вещей, необходимых вам для того, чтобы держать в узде своих политических противников. Ваша экспортная торговля пострадает. Вы знаете... Вы знаете обо всем этом не хуже меня. Через шесть месяцев ваше правительство уйдет, и придет новое.

— Вот что будет означать, если вы откажетесь уважать американскую собственность. А если эта земельная концессия не является американской собственностью, то я - струна на скрипке Нерона.

Смуглое лицо дона Рубио окрасилось в пурпурный цвет, вплоть до остроконечных ушей. Его руки дрожали от ярости и беспокойства. Он знал, что все, что говорит ему Хэм, - правда. Дядя Сэм не тот человек, с которым можно шутить. Он отчаянно ухватился за соломинку.

— Мы не можем признать ваше право, потому что в наших архивах нет никаких записей! — дико сказал он.

Хэм шлепнул бумаги Дока на стол. — Этих документов достаточно. Кто-то уничтожил остальные. Я скажу вам еще кое-что - есть люди, которые пойдут на все, чтобы не пустить нас на эту землю. Они совершали нападения на нас - не сомневаюсь, что они уничтожили эти бумаги.

Делая это заявление, Хэм пристально наблюдал за доном Рубио. Он чувствовал, что за поведением дона Рубио что-то кроется, и почувствовал это с самого начала. Хэм полагал, что дон Рубио либо один из банды, пытающейся отвлечь Дока от его наследия, либо был нанят бандой. И возбужденность дона Рубио подтверждала подозрения Хэма.

— Тому, кто создает проблемы, будет очень плохо! — заявил Хэм. — В конце концов мы с ними покончим.

На слишком красивом, смуглом лице дона Рубио играли разные эмоции. Он был напуган, встревожен. Но постепенно отчаянная решимость взяла верх. Он сжал губы, выпятил челюсть и произнес последнее слово.

— Больше не о чем говорить! Вы не имеете права претендовать на эту землю. Это окончательно!

Хэм покрутил трость и зловеще улыбнулся. — Мне понадобится всего час, чтобы передать радиосообщение в Вашингтон, — мрачно пообещал он. — И тогда, друг мой, вы увидите вокруг себя больше дипломатических молний, чем когда-либо прежде!

* * *