Бронзовый клад

Но вдруг водоворот вытолкнул на поверхность весь ствол – а вместе с ним и человека, бессильно лежавшего среди ветвей.

– Он уже утопленник, оставь его! – сказал Ворчун. Но Коротышка ухватился за сук и подтащил лодку вплотную к дереву. Потом он взял несчастного за руку и потянул его в челн, чуть не опрокинув при этом утлое суденышко.

Ворчун бросил шест в лодку, схватил человека поперек туловища и втащил внутрь. При этом воды в вертком челноке прибавилось, так что он едва не потонул. К счастью, суденышко застряло между толстыми сучьями, и это его спасло.

Ворчун выхватил у Коротышки весло и принялся лихорадочно выплескивать за борт воду.

Незнакомец оставался недвижим.

Лодку вместе с деревом сносило течением. Они уже почти достигли Брусницы, и быстрый поток грозил уволочь их к опасным порогам.

Ворчун бешено вычерпывал воду веслом, Коротышка помогал ему руками.

– Хватит. Кхе-кхе! Давай быстро к берегу, не то худо нам придется!

Он оттолкнулся от полузатопленного дерева и что есть силы погреб к берегу.

Все жители поселка собрались у реки и в ужасе наблюдали за этой борьбой с водной стихией.

Доплывут? Не доплывут?

Колоброд, Толстяк, Лапа и несколько мальчишек бежали по берегу, чтобы обогнать челнок у излучины реки, у Летны. Они подбадривали вёсельщиков криками:

– Держитесь!

– Сюда забирай!

– Еще немного!

– Наддай, наддай!

Уже было видно, что лодка одержала победу над могучим течением и приближается к суше.

Однако и опасный порог был все ближе.

Крик нарастал.

Несколько последних взмахов – и лодка врезалась носом в берег.

Мужчины тут же схватились за нее и отволокли подальше.

– О-го-го-го! Они кого-то привезли! – голосили мужчины. – Но он захлебнулся, он не шевелится!

Коротышка перекатился через борт и остался, глубоко дыша, лежать на песке. Ворчун стоял, утирая пот со лба. Он мог только покашливать, но не говорить.

Мужчины вынесли незнакомца из лодки и принялись воскрешать.

– Он не из наших, даже не из нашего рода, – переговаривались между собой Медведи. – Смотрите, на нем угловатый браслет! Такие носят лесные люди – далеко, за горами…

– Кхе-кхе! Ты, Коротышка, выказал себя молодцом!

Таинственное злодейство

Ясный солнечный день начала лета.

С происшествия на разлившейся Влтаве миновало два месяца.

Чужак, вытащенный тогда Ворчуном и Коротышкой из воды, не умер: его вернули к жизни. Оказалось, что он сильно изранен. Только благодаря могучему колдовству нового шамана ему удалось остаться в живых. Когда же он смог уже выбираться на солнышко – чтобы посидеть на каменной скамье возле дома старейшины, – любопытные Медведи узнали наконец, что с ним приключилось.

Его звали Сигул, и был он одним из видных мужей лесного народа из Южной и Западной Чехии, которые хоронили своих мертвых в каменных гробницах. Эти курганцы были известны Медведям лишь по слухам, ничто их с ними не связывало – ни вражда, ни дружба.

Курганцы были большим народом, чьи многочисленные племена пасли стада на ставших пастбищами палах[11], среди бескрайних буковых и дубовых лесов, через которые несли величаво свои воды реки Лужница и Отава, а также в обширных долинах речек, впадавших в Мже[12]. Но прежде в низовьях Влтавы их не видывали.

Опытный Сигул был послан своим племенем, чтобы с двумя проводниками исследовать низовья Мже, а если получится, то и Великую реку: лесной народ очень нуждался в новых, хороших и изрядных пастбищах.

Искатели изучили долины в низовьях Мже и добрались до самого впадения ее в Великую реку, откуда двинулись дальше на север. Но тут на их пути стало возникать все больше препятствий. Скалы и крутые прибрежные откосы часто не давали идти вдоль речного русла, так что лесные жители вынуждены были забираться повыше, чтобы миновать их. А временами – там, где река разливалась по котловине, – дорогу путникам преграждали многочисленные водные рукава с порогами, островками и болотами.

Искатели изрядно утомились, пробираясь сквозь густые заросли, и Сигул решил, что здесь, на широком берегу, они один день отдохнут.

И тут-то, под темным холмом Петршин[13], путешествие неожиданно закончилось. На искателей напали разбойники и отняли у них все ценные дары, приготовленные для родовых старейшин, с которыми предстояло вести переговоры о пастбищах.

Что произошло с его спутниками, Сигул не знал; скорее всего, оба они были мертвы. Самого Сигула тяжело ранили и бросили в воду – наверное, для того, чтобы скрыть следы неслыханного злодейства. К счастью, Сигул уцепился за проплывавшее мимо него дерево, а что было дальше – он не помнил.

Глава рода Сильный Медведь был очень возмущен, когда узнал о преступлении, подобного которому в землях Медведей еще не случалось. А их соседи Бобры даже слышать ничего не захотели: они сразу заявили, что об участии в этом кого-то из представителей их рода и речи быть не может. Ни Медведи, ни Бобры не желали брать на себя ответственность за нападение на чужаков.