Бронзовый клад

Однако рассказ Сигула о разбойном нападении осветил загадочное происшествие, подобно вспышке молнии. И тем не менее некоторые рассудительные Медведи говорили, что Следопыту незачем было грабить – ведь у него в хижине всего в избытке, так что даже бронзовые драгоценности путников не могли привлечь его настолько, чтобы попробовать заполучить их силой. Да и причин мстить незнакомцам у него не было… И кто были другие грабители? Ведь Сигул сказал, что их было пять и еще один! Медведи? Бобры? Кто?

Нет, полной ясности все же не было.

По свету

После отцовой смерти Коротышке пришлось плохо. Никто не предложил ему ни защиты, ни помощи, а Кудряшка то и дело злилась на него. Хоть он и пробовал всячески угождать мачехе, все было напрасно.

Кудряшка выкинула из мазанки почти всех его зверушек – тех, которых не съела. Из красивых птиц, что сидели в трех плетеных клетках, она сварила суп… Чудом удалось ему уберечь свою белочку, которая единственная теперь его и радовала. Хорька Кудряшка есть не стала, оставила в живых, потому что он был слишком вонючий, но с тех пор, как он нашел припрятанные женщиной яйца, ему грозила неминуемая смерть.

Кудряшка, вдова Следопыта, чувствовала, что род относится к ней с затаенным презрением, и теперь сторонилась людей. Она больше не пела, не молола с остальными Медведицами зерно и даже глину для посуды месила в одиночестве, чего раньше никогда не делала.

Коротышку притесняли и обижали больше обычного. Иногда мальчишки швырялись в него камнями, если он просто проходил мимо.

Поэтому Коротышка искал уединения. Сегодня он уселся под куст у речки. С собой у него была дудочка, вырезанная им из берцовой кости лани, но он даже ни разу не подул в нее. Сперва он долго глядел на противоположный берег – на склон Петршина холма. А потом положил дудочку рядом с собой и расплакался.

Ему было невыразимо грустно.

Когда же слезы немного облегчили его горе, он встал и пошел туда, куда ходил теперь очень часто, – к отцовой могиле, под лесистый Петршин.

Там, на недавно выросшем холмике, лежали остатки приношений. На деревянном колышке висели торжественный головной убор, надевавшийся Следопытом во время обрядовых танцев, и его пояс, отделанный бронзовыми пластинками. На самой могиле, рядом с колышком, стояли две плошки и миска.

Коротышка положил в миску несколько земляничин, собранных им по дороге. Папин дух с удовольствием примет от своего Коротышки свежие ягоды.

Могила обвиненного.

Коротышка единственный не верил в то, что его отец совершил преступление. Мальчик сразу внимательно осмотрел следы на месте схватки – еще до того, как туда сбежались любопытные, – и следы поведали ему правду: его отец невиновен.

Читать следы его научил папа. Коротышка, в отличие от других мальчиков племени, не обладал силой и не умел быстро бегать, но никто в деревне не мог тягаться с ним в чтении следов и всяческих знаков.

Вот и тогда Коротышка легко отыскал следы отца: он шел прямо своей дорогой.

А это доказывает, что Следопыта не было среди нападавших, он просто подходил к ним со стороны. Отпечатки ног отца располагались довольно далеко друг от друга – то есть он бежал, причем бежал быстро, не обращая внимания на препятствия. Коротышка увидел надломленные ветки в лесной гуще, там, где Следопыт прокладывал себе путь. Нападающие так не поступают! Они – уж на то, чтобы понять это, у Коротышки ума хватало! – двигаются осторожно, медленно, используют все укрытия, чтобы незаметно подкрасться к жертве и стремительно атаковать ее.

Но когда Коротышка попробовал изложить свои мысли другим Медведям, его подняли на смех, потому что к тому времени все следы были затоптаны и даже самый умелый из охотников не сумел бы в них разобраться.

Коротышка был совершенно уверен, что правильно прочитал отцовские следы: он отлично знал их и много раз шел по ним в лесу. Нет, он не мог ошибиться – ведь след левой ноги отца нельзя было спутать ни с каким другим. После одного давнего несчастья Следопыт лишился большого пальца на левой ноге, и потому оставленный отцом отпечаток легко читался на мягкой земле. Коротышка нашел его среди других следов. Он повторялся несколько раз: обыкновенный след правой ноги, четырехпалый отпечаток левой. Это совершенно точно следы отца!

Но никто Коротышку слушать не стал, и его жалобные просьбы потонули, растворились в шуме деревьев. Да что такого важного может рассказать какой-то там Коротышка опытным охотникам?!

Когда же следы совсем затоптали, Коротышка осознал всю бессмысленность своих усилий и, наполнившись обидой и досадой, отошел в сторонку.

Это был ужасный день!

Теперь Коротышка часто слышал у костра под Дубом совета, как осуждают его отца. Но голоса он уже не подавал, только низко наклонял голову. У него не было сил на то, чтобы выкрикнуть, что его отец ни в чем не виноват, что он, наоборот, самоотверженно кинулся на помощь Сигулу, дабы защитить его со спутниками от неведомых врагов…

Ответом сироте был бы язвительный смех, поэтому он молчал и лишь вздыхал тихонько, чтобы не разрыдаться.

Сегодня старый Сигул прощался с родом Медведей.