Бронзовый воин

Соколиха умолкла и сложила крылья. Похоже, все ее силы иссякли. Девочка убрала большой коготь, поспешила к львице и стала гладить ее маленькими лапками без единой шерстинки, что-то лихорадочно тараторя на человеческом языке. Потом девочка принесла Мокрого и полила на плечо львицы, хотя рана на самом деле пустяковая: полизать – сама заживет.

Вместе они пошли к огню, и девочка дала львице мяса. Куропатка изрядно подгорела, зато девочка ее ощипала, а есть птицу без перьев куда как приятнее! Соколиха глядела на них со своей ветки и чихала. Девочка подкормила огонь, подбросив в него еще веток, а потом просто сидела и смотрела, как львица жадно уминает куропатку.

Наевшись, львица растянулась на земле рядом с девочкой и стала вылизывать дочиста рану на плече. Судя по запаху, лев уже далеко. Вот и прекрасно. Еще раз он вряд ли сунется.

Но лучше всего то, что львица наконец поняла, почему мальчик отослал ее прочь. Львица ни в чем не провинилась, мальчик на нее не злится. Он просто хочет, чтобы она защищала девочку и соколиху. Присматривала за прайдом, пока он не вернется.

Львица сразу преисполнилась гордости, и ей стало намного веселее.

12

Гилас проснулся. В грудь ему врезалась костлявая холка Свирепого. Голова больше не болела, да и вообще мальчик чувствовал себя намного лучше: похоже, болотная лихорадка отступила.

Он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом большого крепкого тела коня и слушая, как в ущелье пробуждаются птицы.

«Птицы пробуждаются…» – мелькнула в голове смутная мысль. Значит, уже рассвело. Надо соскользнуть с коня и добыть чего-нибудь съестного. Но не сейчас, а немного погодя…

Через некоторое время Гилас проснулся во второй раз. Свирепый фыркал и переступал с ноги на ногу.

– Ну что там опять стряслось? – пробормотал Гилас.

Его одолела такая слабость, что шевелиться не хотелось. Даже не открывая глаз, мальчик сполз с конской спины. Колени подогнулись, и Гилас опустился на землю.

Послышался сдавленный смешок. Чьи-то руки схватили мальчика за плечи и рывком поставили на ноги. Низкий голос спросил:

– Это кто же у нас тут такой?

* * *

– А вдруг мальчишка говорит правду? Что, если он и есть тот Чужак, за которым охотятся Вороны? – спросил первый повстанец, здоровенный мужчина со спутанной черной бородой и короткими кривыми ногами. На его плече висит массивный топор из зеленого камня.

Его собеседник фыркнул:

– Хочешь сдать парня Воронам и получить награду?

– Не мели чушь! Если он тот самый, Вороны наверняка по пятам за ним идут!

– Мне эта мысль тоже в голову приходила, – согласился второй.

Этот повстанец тощий и жилистый, черты лица у него мелкие, а жидкая рыжая бороденка только портит дело. Как и у первого бунтовщика, вместо доспехов на нем только грязная домотканая стеганая туника и шапка из толстой кожи. Да и оружие крестьянское – первое, что под руку подвернулось: за пояс заткнуты гранитный молоток и серп из кремня, а копье с кремневым наконечником нацелено Гиласу в грудь.

– Говоришь, ты Чужак? – с подозрением произнес мужчина. – С виду ты и впрямь на них смахиваешь. Но откуда у Чужака конь и хороший бронзовый нож? Ни одного Чужака с таким оружием не видел! Ну-ка, говори, где ты его взял.

– В Египте, – ответил Гилас.

– Это что за место? – фыркнул крупный чернобородый повстанец.

– В первый раз слышу! – выпалил тощий с рыжей бородой.

Гилас не ответил. Он правильно рассчитал: повстанцы легко нашли его сами – даже слишком легко. Однако Гилас никак не ожидал, что его примут за соглядатая Воронов. А ведь эти двое, похоже, с пленником возиться не захотят – сразу прикончат.

Позади Свирепый тщетно рвался на свободу, но здоровенный повстанец надежно привязал его к дереву. Как ни старайся, не убежишь.

Гиласа тоже связали: крепко стянули руки сзади и поставили его на краю ущелья спиной к пропасти. Покачиваясь и щурясь на ярком Солнце, мальчик едва держался на ногах.

– Сдается мне, он все-таки тот самый, – настаивал Чернобородый. – Желтые волосы, татуировка со знаком Воронов…

– Это знак Горного Клана, – возразил Гилас.

– Еще хуже! – бросил Рыжебородый. – Когда Вороны много лет назад напали на Микены, горные Чужаки отказались сражаться! – повстанец ткнул копьем в Гиласа. – Раз ты из Горного Клана, значит трус!

Мальчик медленно покачал головой:

– Пусть я из Горного Клана, но я не трус.

– Где ты взял коня? – потребовал ответа Чернобородый.

– Нашел, – ответил Гилас. – Он сбежал от Воронов. И я тоже.

– И зачем же ты около них крутился? – спросил Рыжебородый.

Гилас помедлил.

– Это я скажу только вашему командиру.

– Нет, ты ответишь нам, а то со скалы тебя столкнем.

– Ну хорошо, – произнес Гилас. – Я ищу кинжал Короносов. От Воронов я узнал, что он в Лапитосе. Я позволил вам меня найти, потому что мне нужна ваша помощь, чтобы украсть кинжал.

Повстанцы ошеломленно притихли. А потом оба покатились со смеху. Бессильно опершись о топор, Чернобородый хохотал так, что по щекам слезы текли. А Рыжебородый привалился к дереву, едва переводя дух и разинув рот, полный сломанных зубов.