Брошенная колония

— Малодушие, — честно призналась она. — Думала, если не сына, то хоть заработаю. Тем более что если бы ты не выжил, значит, и пророчество не про тебя.

— Логично, — согласился Игнат, — деловой подход, уважаю. А теперь главный вопрос: если я скажу «нет» — что будет дальше?

— Не знаю, — полным отчаяния голосом произнесла Мила.

— Что ж, это честно, — ответил Демидов. — Повторю: я не верю в пророчества, но я готов выполнить твою просьбу, однако с одним условием.

— Все, что угодно, — быстро закивала Мила. — Клянусь, все выполню, что ни попроси.

— Ловлю на слове. Но эта ночь будет последней, дальше — только друзья. А еще у портала мы расстанемся навсегда: я перехватил ваши переглядки с Тамарой — ты ведь хотела прыгнуть в портал за мной, я угадал?

Дочка ведьмы потупила глазки.

— Я уже попрощалась с ней. Но если пророчество исполнится, то в этом больше не будет нужды. Ты что думаешь, я очень хочу прыгать в портал следом за тобой? Ты, конечно, мужик хороший, и я была бы рада, если бы ты со мной остался, но я не горю желанием менять все вот так резко. Зато я хочу иметь ребенка, и, если верить той знахарке, ты — единственный мой шанс. А ради этого я готова на многое.

— Поклянись.

— Клянусь, эта ночь будет последней, не выйдет — я от тебя отстану.

— По рукам. — И Игнат протянул ладонь, которую Мила тут же пожала, словно боялась, что он передумает.

— Я в палатке.

— Скоро буду, — ответил Демидов слегка рассеянно.

Поднявшись, егерь быстро загрузил трофейный багги. Закрепив в багажнике груз, он закурил и посмотрел на палатку, в которой скрылась дочка ведьмы. Многое стало на свои места. Он все не мог понять, почему она пришла тогда, в первую же ночь, на любовь с первого взгляда это не тянуло, почему не отпускала его от себя и почему была готова оставить любящую мать? Если взять, что предсказание той знахарки реально, то Мила в отчаянии и будет держаться за эту мысль до последнего. Проще дать ей то, чего она хочет.

В принципе, а что он так терзается? Женщина красивая, никаких обязательств не требует, хочет, чтобы он попробовал ей ребенка заделать, — да ради богов. Игнат раздавил каблуком окурок и полез в палатку. Мила уже раздетая лежала на свежем лапнике, поверх которого бросила спальники незадачливых ловчих. Сверху она натянула на себя тонкое одеяло — похоже, оно было в ее рюкзаке. Игнат снял перевязь с пистолетом и положил в изголовье, винтовка пристроилась с краю.

— А ты параноик, — язвительно заметила Мила.

— Я осторожный: мы сейчас в лесу, где еще недавно хозяйничали опасные твари, убившие двух твоих коллег. Совершенно не имею желания закончить, как они. Ты сказала, что занимаешься охотой на тварей десять лет?

Мила кивнула, не понимая, куда он клонит. Игнат стянул пыльник, сапоги, разгрузочный жилет, кольчугу и штаны с рубахой, оставшись только в трусах.

— Да удивляюсь я, — закончил он мысль, — как с такими навыками охоты на нелюдей вам удается выживать, да еще и работу выполнять.

Мила надула губки, явно собираясь обидеться, но Игнат решил не давать ей времени на это и, нырнув под тонкое одеяло, быстро провел рукой по ее бедру. Дочка ведьмы мгновенно забыла об оскорблении, только что нанесенном всему местному люду, охотящемуся на всяких чужих тварей, и, опрокинув Игната на спину, провела по его груди острыми коготками. Она аккуратно, но дерзко куснула его за ухо и прошептала:

— Сегодня ты только мой, а завтра можешь быть чей хочешь. Но сегодня…

Глава 10 Дорога на Северск

Игнат проснулся от боли в груди: джинн рванулся из кокона очень сильно. Обычно Фарат не имел дурной привычки подобными фокусами будить хозяина, но на сей раз нашлась причина — неподалеку раздавались голоса людей. Похоже, кокон слегка ослаб за эти дни, и джинн теперь опять мог частично наблюдать за миром без участия Игната, — он почуял чужаков.

Демидов вытащил трофейный пистолет: еще вчера он заменил магазин с пулями из чистого железа на обычные полые. Натянув штаны, он понял, что обуться уже не успеет, люди очень близко, еще немного — и они обнаружат поляну.

Мила подняла голову с импровизированной подушки — свернутого плаща Видока. Игнат прижал палец к губам и прошептал:

— Тут люди. Трое, заходят с разных сторон, они уже обнаружили нас. И мое чутье говорит, что сейчас прольется кровь: нормальные путники не крадутся, чтобы пожелать доброго утра.

Игнат стремительно рванул из палатки, в кувырке забирая правее, поскольку слева тлел костер. Грянул выстрел, который пришелся в землю там, где он был мгновение назад, но егерь уже вышел на предел собственной скорости — он успел обнаружить всех трех противников и даже приоткрыл кокон: Фарат заслужил свою жертву.