Брошенная колония

Первый выстрел Демидов сделал навскидку, выходя из кувырка. Пуля угодила мужику в кожаном плаще в живот; тот еще даже не понял, что ранен, а Игнат вновь крутанулся через правое плечо, выходя на самого опасного из них, прикрытого палаткой. Тот рванул в сторону, стараясь держать между шустрым егерем и собой препятствие, но скорости ему не хватило — для Игната он двигался очень медленно, словно продирался сквозь кисель. Дважды выстрелил пистолет Видока, и мужик начал падать на землю с простреленными коленными чашечками: в таком темпе прицельно стрелять на пять метров для егеря никакого труда не составляло. Кроме того, человек показался ему смутно знакомым. До третьего, скрывающегося за кустами и еще не достигнувшего лагеря, похоже, только начало доходить, что что-то пошло не так, — ведь пока весь бой занял всего десять секунд. Он вылетел на поляну с пистолетом в правой руке и здоровенным тесаком в левой, как раз чтобы развернувшийся в его сторону Игнат, уже вышедший из своего темпа, прицелился и сделал дырку в груди. Нападавший рухнул плашмя, так и не узнав, что его дружки уже сдулись. Тот, что словил пулю в живот, выл на весь лес и ни на что не годился. Демидов встал, подошел к дереву, за которое успел заползти подранок, и выстрелом в голову оборвал его мучения.

За палаткой вопил налетчик с простреленными ногами — вот с ним точно мог получиться разговор. Тем более что Видок его вспомнил: этот человек был с Тавром, когда фермер нашел его, — именно он предлагал Видока добить и обобрать.

Мила вылетела из палатки — бриджи на голое тело, винтовка в руках. Она завертела головой, выискивая опасность, но увидела только егеря с пистолетом.

— Все, можешь идти одеваться, — усмехнулся Демидов, — опасности больше нет. Тот, что так воет за палаткой, пригодится для разговора. Он, кстати, работает на нашего заказчика. Вопрос только — это его собственная инициатива или хозяин фермы приказал нас или, скорее, тебя зачистить? Хотя, может, и не он, а она?

Мила после этого монолога окончательно растерялась. Обнаженной груди она не стеснялась нисколько. Обогнув палатку, девушка посмотрела на раненого.

— Это Борис, управляющий Тавра. Поговаривают, что раньше он разбоем промышлял, но Тавр его выкупил и приблизил — уж больно деловая хватка у него мощная. Я его давно знаю, лет семь, наверное, как он тут поселился.

— Люди пропадали?

— Это пограничье, здесь подобное не редкость, — резонно заметила Мила и забралась в палатку.

Через пару минут она вышла оттуда полностью одетой.

— А может, с того времени, как он тут прописался, пропадать стало больше людей?

Дочка ведьмы задумалась.

— Я не слишком часто бываю в этих местах, но да, возможно такое.

Игнат неторопливо направился к катающемуся по земле раненому.

— Мила, у тебя зелье снять боль найдется?

— Есть, но на него жалко тратить, — резонно заметила она.

— Тогда достань тот кожаный рюкзак, который побольше, там, в правом наружном кармане, тавро с руной лечения, мне нужно временно снять с него боль, иначе эта падла говорить не сможет.

— Может, к матери его отвезти? — предложила напарница.

— Зачем? Я его и так выпотрошу, а твой «глаз» все зафиксирует.

— Просто тогда можно будет обойтись без пыток: зелье правды — и он выдаст все секреты.

Игнат проигнорировал это предложение. Перетянув ремнями ноги выше ран, он разрезал ножом штанину и припечатал руну. Раненый прекратил орать. Конечно, магический знак не залечит рану, но боль временно снимет.

— Слышишь меня, Борис, — спросил Игнат, — зачем ты сюда пришел? Только не лги, а то я в тебя подселю духа, и он выпотрошит все твое примитивное сознание, правда, после этого мне гуманней будет тебя пристрелить. Ну говори, не затягивай, у меня мало времени.

— Тавр приказал поискать вас и помочь, если что, — испуганно затараторил управляющий.

— Верю, а убить нас кто приказал? Он или ты сам решил? Ну!

Борис вздрогнул от резкого окрика.

— Мы не хотели, только искали вас.

— Врешь, падла, я твое гнилое нутро чую, смердит от тебя подлостью, предательством и алчностью, ну, колись, сука, иначе минута — и джинн твое сознание в кашу превратит.

— Я сам. Много у вас ценного, хотели по-тихому продать. Твоя кольчуга — уже состояние.

— Верю, — теперь спокойно, поскольку признание получено, сказал Демидов. — Часто такое проделываешь?

— Не очень: народу тут мало ездит, так, раз в пару месяцев грабанем одиночку и закопаем в лесу.

— Трофеи куда деваешь?

— Свистун сбывал в Северске, деньги в банк клал. Пощади, у меня много денег, половина твоя.

Игнат поднялся и посмотрел на стоящую рядом Милу.

— Записала?

Та кивнула, не сводя глаз с пленника, — такого презрения и ненависти Игнат еще не читал ни в одном взгляде.

— Ты многих пощадил? Они ведь тебя наверняка молили, не верю я, что вы всех сразу убивали.