Брошенные тексты. Автобиографические записки

Никуда не уходит печаль, оставаясь в ручьях,
оставаясь в речах, невзначай, просто так,
по ночам,
оставаясь в нежданном приходе забытых мелодий,
в тихом ходе часов, отбивающих слово «прощай».

Никуда не уходит печаль, сколько ни улетай,

сколько ни загоняй обманувшего в беге коня.
Никуда не уходит печаль, и отчаяние очей,
лишь стекает в один бесконечный голодный ручей.

Припев

Мы этот звук
никогда не услышим,
эту капель из отдельных потерь.
Мы этот круг,
по которому кружим и кружим
все выше и выше,

не разомкнем и назад не вернемся теперь.

Никуда, никуда, никуда не уходят слова,

и глаза, и движения губ, и изгибы локтей.
И с ума тихо сводят под звуки
неслышных мелодий,
оставаясь в изгибах души
в светлом царстве теней.

Не слабей, не сильней, а как камень по капле точа,

никуда,
никуда,
никуда не уходит печаль.
И удар палача, и усилия тысяч врачей
лишь сольются в один бесконечный голодный ручей.

Припев

30 сентября, 1989

«Я в шесть лет сел за рояль, мальчик скромный…»

Я в шесть лет сел за рояль, мальчик скромный
и послушный,
я с шести годов твердил: До, Ре, Ми, Фа, Соль,
Ля, Си,
и уже к семи годам мои маленькие уши
знали ноты все подряд, про какую ни спроси:

До

Ре
Ми
Фа
Соль
Ля
Си
До
Си
Ля
Соль
Фа
Ми
Ре
До

К десяти своим годам я уже играл прекрасно.

Когда слушала меня, мама плакала подчас,
но однажды на концерте оказалось все напрасно,
потому что я услышал, юный мозг взорвавший,
джаз.

И с тех пор был бедный Моцарт и Бетховен мной

забыты,
и с тех пор никто не слышал от меня волшебный
вальс,
потому что на рояле, на маэстро знаменитом,
я играл, сбивая пальцы, только джаз и только джаз!

1982

«Я брожу по улицам…»

Я брожу по улицам,
по Москве вечерней,
в голове все кружится
мне знакомый чем-то

грустно-радостный напев,

может, окуджавский,
в общем, неплохой напев,
только очень вязкий.

Я шатаюсь, как дикарь,

пялюсь на прохожих,
рядом светится фонарь,
и под глазом тоже.

Ну а я иду себе,

тихо улыбаюсь,
и поскрипывает снег
звуком «баю-баю».

Ни души и тишина,

я лишь без умолку
напеваю: «Ах, Москва,
мне не одиноко!»

15 ноября, 1982

«Вот и все, дорогая моя, до свиданья…»