Брошки с Блошки

– Лучше с фигуристой рыжей. – Подружка заправила за ухо выбившийся из пучка локон и приосанилась.

– Договорились. – Я встала и пошла к лестнице. – Чур, в ванную я первая!

– Эй, мы так не договаривались! – Ирка кинулась за мной, но опередить не смогла.

Я наловчилась очень лихо съезжать по перилам.

Уже за завтраком мы спохватились, что кое-кого не хватает: Волька не явился к своему условному столу. Это было странно, потому что урочные приемы пищи кот обычно не пропускает.

– И вечером мы его не видели! – встревожилась Ирка. – Как ушел котик… когда? Еще вчера днем, да?

Я попыталась припомнить:

– Вчера он с нами завтракал, потом мы ушли на весь день, а когда вернулись – кота дома не было. Должно быть, загулял наш Волька.

– Да, сосед ведь говорил про кошачий бордель где-то там. – Ирка открыла окно во двор, по пояс высунулась в него и позвала: – Волька! Волька, кис-кис!

– Брось, он на кис-кис не отзывается, – остановила ее я. – Очень независимый зверь. По зову не приходит, является, только когда сам захочет. Будем уходить – оставим ему в миске побольше еды, завтрак и обед в одном флаконе.

Сумку с вещами, которые попросила принести тетя Ида, я собрала еще с вечера. План на сегодня был такой: отнести тетушке ее пожитки, встретиться с Джонатаном и вместе съездить в Петергоф. Вечером я бы еще написала несколько страниц своего собственного романа – пары часов перед сном как раз хватило бы, на ночь глядя мне прекрасно работается.

Увы, стройный план полетел кувырком и разбился вдребезги через пять минут после начала его реализации.

Мы с подругой дворами шли к станции метро, когда я вдруг узрела то, что заставило меня на полуслове оборвать разговор и резко остановиться.

В низком арочном окошке на уровне ног в круге света от яркой лампы я увидела знакомое сияние!

– Подержи-ка! – Я сунула Ирке в руки тетину сумку, мешающую моей мобильности, и вильнула в сторону, сбежав по каменным ступеням в полуподвальное помещение без всякой вывески.

Видимо, кому нужно, те и так знали, что там находится: крошечная неопрятная каморка скупщика ювелирных изделий.

– Что тут, ломбард? – засопела у меня за плечом подруга. Она, конечно же, не осталась на тротуаре, прискакала вслед за мной.

– И ремонт ювелирки, – кивнула я, присматриваясь к кабинке с прорезанным в ней окошком.

Находящегося в ней человека рассмотреть не удавалось, но доносящееся изнутри жужжание говорило, что кто-то там есть и что-то делает.

Я бухнула в дверь кулаком.

– Ты что творишь?! – зашипела на меня Ирка. – Шумишь, как погромщик! Кстати, зачем мы здесь?

Я не стала ей ничего объяснять. Жужжание в кабинке прекратилось, послышался недовольный мужской голос:

– Что такое?

– Мы за хрустальным браслетом! – громко сказала я. – Хотим забрать его!

Дверь открылась, из нее вышел коренастый мужичок в холщовом фартуке поверх штанов с рубахой и таких же, как у нашего Бори, сатиновых нарукавниках. Голову украшала затейливая композиция из давно не мытых и не стриженых седоватых локонов и скрученной жгутом цветастой косыночки. Образованные ее концами «ушки» топорщились на виске двумя пестрыми лепестками.

– Данила-мастер на пенсии, – веселясь, нашептала Ирка, но мне было не до смеха.

– Какой браслет, серебряный? – уточнил Данила-мастер. – Его сдали в скупку, не заложили.

– Кто сдал? – требовательно спросила я.

Мастер пожал плечами, помедлил, но все-таки ответил:

– Мужик какой-то, плешивый, с крошками в бороде. Имя не знаю, я у него паспорт не спрашивал.

– Ароматный? Мужик тот? – уточнила я. – Олифой пах?

– О, точно, олифой! – Мастер хлопнул себя по лбу. – А я-то думал, чем от него несет!

– Василий Кружкин, – обернувшись, пояснила я Ирке. Та перестала хихикать и сурово засопела. – Когда он вам браслет принес?

– Да вчера вечером, под самое закрытие…

– Где взял, не сказал?

– Оно мне надо?

– Все ясно с вами, краденым промышляете! – вставила свое веское слово Ирка.

– А как докажете? – Мастер ухмыльнулся.

– А так! – Я вытащила смартфон, открыла фото Вольки в хрустальном ошейнике и показала его собеседнику. – Узнаете браслетик? Его наш котик носил. Он, кстати, пропал, и судьба его неизвестна, может, его убили, а не только ограбили!

– Кота жалко. – Мастер нахмурился. – Котяра классный. У меня у самого кошка, Луизой зовут, тоже дворянка полосатая… Ладно, браслет я вам отдам, выкупайте.

– Сколько? – Ирка рывком, как пистолет из кобуры, выдернула из сумки кошелек, наставила его на мужика.

– Ну, бородатому я дал ты… две тысячи.

– Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три! – передразнила я его известной киношной цитатой. – Давайте по-честному, не усугубляйте своей вины. Тысяча?

– Да ну вас! – Мастер развернулся, ушел в свой скворечник, хлопнул дверью, но через секунду высунул в окошко руку: – Полторы!

Ирка молча вложила в протянутую ладонь три пятисотки. Рука втянулась и снова высунулась, уже без денег, но с браслетом.

Я резко сдернула его с ладони во всех смыслах нечистого на руку мастера, зажала в кулаке, бросила подруге:

– Уходим!

Мы вышли из каморки и вернулись на улицу.