Брошки с Блошки

Дурацкий сон и оборвался нелепо. Я пробудилась, услышав долгий мучительный скрип, который менял тональность, но никак не заканчивался. Открыв глаза и ничего не увидев, поскольку наши с подругой вечерние усилия по затемнению комнаты возымели результат, я обратилась в слух и отследила перемещение источника звука справа налево и вниз.

Логика подсказала мне объяснение происходящего: это Ирка сначала терзала пружины матраса, потом ме-е-едленно кралась по скрипучему полу и спускалась по ступеням, тоже весьма музыкальным. Я бы предположила, что подруге просто понадобилось в туалет, но обычно ее ночные походы к удобствам имеют характер стремительного марш-броска туда и обратно.

Заинтригованная, я вылезла из постели и тоже прокралась на первый этаж, при этом сумев обойти самые скрипучие доски и ступени. Опыт – лучший учитель.

Ирка стояла в прихожей, копаясь в собственной сумке, оставленной там на крючке. Мое приближение она ощутила и, не оборачиваясь, выкатила претензию:

– Зря я тебя послушалась. Испохабила ты мне, поганка, ночной отдых.

– А что я сделала?

– Поделилась своим опытом размышлений во сне. Я тоже попыталась – и вот результат: брожу в ночи, как лунатичка!

– Не настолько тихо. – У меня тоже нашлась претензия. – А о чем ты размышляла и до чего додумалась?

Ирка повернулась к вешалке задом, ко мне передом – к майке с трусами прижата открытая большая сумка. Ни дать ни взять – злой почтальон Печкин до выхода на пенсию и обретения велосипеда.

– Ты слышала, что бурчал ювелир, когда обнюхивал бриллианты?

– Что-то про идиоток.

– Идиотов! Он не дискриминировал нас по половому признаку. А еще что?

– Упоминал камфару.

– Вот! Я хорошо расслышала, он пробубнил: «Мята и камфара».

– И? – Я зевнула и прикрыла рот ладонью.

– И я вспомнила этот запах. – Подруга вытянула руку и разжала стиснутый кулак.

На ладони у нее лежала маленькая круглая коробочка, красная с золотом.

– Вьетнамский бальзам? – Я наклонилась и понюхала. – И в самом деле, основа запаха – мята и камфара… Но постой… Ты думаешь?.. – Я подняла голову и устремила на подругу взор, в котором уже не было и тени сна.

– Да, – уверенно кивнула она. – Следи за мыслью: камни пахли мятой и камфарой, как вьетнамский бальзам, которым злоупотребляет Риммочка, которую мы видели в том самом жилом комплексе, в котором находится квартира, в которой найдены камни. Круг замкнулся! Что ты на это скажешь?

– Не могу придумать, зачем этой Риммочке запихивать свои ароматные бриллианты в стену моей квартиры! – призналась я.

– Да, есть еще места для пары не найденных пазлов, – согласилась подруга и, оставив в покое сумку, полезла в нашу светлицу.

Там она взбила свою подушку, улеглась, укрылась и, удобно выпростав руки поверх легкого летнего одеяла, приготовилась мирно уснуть. Поделившись со мной своим открытием, она избавилась от избыточного волнения и передала его мне!

– Брала бы ты пример со Скарлетт О’Хара, – досадливо проворчала я.

– Я не считаю ее образцом для подражания, – ответила подруга, но на этой нелестной для литературной героини оценке не остановилась, потребовав уточнений: – А в чем, по-твоему, мне стоит взять с нее пример? Сшить платье из зеленого бархата?

– Нет! Ты могла бы, как она, подумать об этом завтра! И тогда сегодня мы бы выспались! – Я тоже отлупила свою ни в чем не повинную подушку и завалилась в кровать.

– А по этому поводу бу-бу-бу, бу-бу-бу…

Я не поняла, что она сказала, – бубнеж превратился сначала в зевок, а потом в блаженное сопение. Я позавидовала этой младенческой способности моментально отрубаться – и неожиданно для себя самой тоже уснула, как будто выключилась.

Глава двенадцатая

Марфинька могла потерять память, но не чувство моды и стиля.

Сегодня она снова чудила: не помнила день вчерашний, включая уже состоявшуюся прогулку, но это не помешало ей заново создать впечатляющие образы для себя и подруги.

Новые «луки» незначительно отличались: другие рубашки под пиджаками, запонки на манжетах, вместо мужских галстуков под воротничками – шейные платки, вместо кепи на головах – фетровые шляпы. По случаю того, что капризная питерская погода вновь проявила благосклонность к жителям и гостям города, рассиявшись солнцем, на костюмированных «мадамах» опасно поблескивали непроглядные темные очки. Это усилило эффект остолбенения, накатывающего на свежего зрителя.

Бабуленции выглядели парочкой голливудских гангстеров времен Аль Капоне. Казалось, вот сейчас неподвижно сидящая в кресле тетушка внезапно выхватит из-за спины что-то могучее огнестрельное да и пальнет, как тот крейсер «Аврора» по Зимнему.

Уоррен, увидев наших бравых старушек, замер и начал озираться, словно голливудские гангстерши явились непосредственно по его американскую душу. При этом он бормотал:

– Синема? Продакшен?

Искал, стало быть, съемочную группу.

Неанглоязычная Ирка встревожилась:

– Ты голодный, что ли? Продукты нужны?

Рядом с нашей Ириной Иннокентьевной никто не должен оставаться голодным. Это ее бзик – до отвала накормить всех в ближнем радиусе.