Бросок Аспида

Первый день их похода был насыщен событиями. Можно было только догадываться, в каком состоянии был каждый из них после незапланированного свидания с собачьей стаей; былая удаль и юношеский задор остались в прошлом. И то, что большинство уже и не собирались никогда возвращаться сюда, в Зону, было отчетливо понятно.

Но, оказавшись здесь спустя столько лет, каждый из них понимал, что ушедшая молодость взяла с собой не только физические возможности, но и безрассудную отвагу. С жизненным опытом пришло другое. Инстинкт самосохранения.

И в голове майора поселились сомнения в успехе их операции, теперь уже довольно твердые сомнения. Смерть одного из братьев-близнецов практически на глазах участников группы, пусть и бывалых бойцов, намного сильнее впечатлила большинство из них, чем убитый сутками ранее бандит Лева. Близнецы-«монументовцы», к которым все относились достаточно холодно и отстраненно, прикрыли группу, дали возможность остальным уйти и были готовы умереть. Даже если их самопожертвование было связано с личными мотивами, то сегодня именно им все эти закаленные войной группировок люди были обязаны спасением.

«Почему они решили остаться? Может, дело и правда в их вере и клятвах? И этот золотой шеврон “Монумента”… Откуда он у них? И как на нем оказалась отцовская подпись?» – думала она, вертя в руках кусочек ткани и глядя на тихо стонущего «монументовца».

Зебр достал флягу, приложил ее к губам Семена.

Анна посмотрела на Шебанова. Тот, будто почувствовав это, показал глазами на раненого и отрицательно покачал головой.

Но и без его подсказок она понимала, что скорость их передвижения значительно замедлится.

– Семен, ты сможешь идти? – тихо спросила женщина, присев на кровать рядом с лежащим Семеном, который, не моргая, смотрел в потолок.

Обратив на нее затуманенный взор, тот отрицательно покачал головой.

– Майор, я никуда отсюда не уйду, пока не выполню обещание, – пробормотал в ответ «монументовец».

– Какое обещание? Кому?

– Мне надо похоронить брата. Похоронить в Зоне. Это его последнее желание.

Спирина поднесла к его лицу шеврон.

– Семен, откуда у вас этот шеврон? Золотые носили только семеро вождей группировки.

– Анна, мы были в долгу у вашего отца, – тяжело подбирая слова, раненый смотрел на женщину. – И он знал, что мы всегда держим слово. Сегодня мы вернули наш долг перед ним.

– Так вы с ним встречались? Когда? – стараясь не повышать голоса, она с волнением ждала ответ.

Но мужчина закрыл глаза, застонал.

– Семен, когда вы встречались? – склонившись к уху, с жаром прошептала Анна.

Облизнув пересохшие губы, тот тихо прошептал, не открывая глаз:

– Больше мне нечего сказать вам.

– Анна Алексеевна, ему бы сейчас отдохнуть. Иначе мы утром его не поднимем, – услышала она голос Зеброва, стоящего за спиной.

Аспид спрятала шеврон в карман, отошла от кровати и села за стол.

– Майор, я ночь отлежусь и вернусь за братом, – услышала она твердый хриплый голос «монументовца». – Завтра утром. Вернусь туда, на поляну.

Повернувшись, она встретилась глазами с приподнявшим голову Семеном. И узнала решимость, которую она уже видела в глазах обоих близнецов – там, на камне, перед боем с собаками.

Подойдя к «монументовцу», Монстр положил ему руку на плечо.

– Анна Алексеевна, мы с Горняком готовы помочь, – вдруг заявил Нестеров. – Много времени это у нас не займет, а одному ему не справиться. Они, конечно, фанатики, и не понимал я их никогда, но сегодня мы все перед ними в долгу.

– Да, Семен, спасибо вам. Тебе и брату твоему, – из дальнего угла комнаты подал голос Воронов. – Пухом ему земля… или как там у вас говорят.

В глазах Нестерова Анна увидела неподдельную признательность, будто не было до этого никаких насмешек и издевок с его стороны в адрес близнецов.

– Завтра решим. Все будет зависеть от его состояния. – Достав смартфон, Спирина открыла карту. – А сейчас необходимо решить с ночным дежурством. И надо всем поспать.

Дежурство организовали парное, чтобы можно было следить за входом на склад, состоянием раненого и поддерживать огонь в буржуйке.

Первыми вызвались Зебров и Догнич. Остальные улеглись на свои матрасы, положив под головы рюкзаки и сумки. Брод, Горняк и Обрез тут же засопели. Шебанов спал, по привычке натянув капюшон куртки на глаза и сложив руки на груди, а Нестеров с Вороновым курили за решеткой, мелькая огоньками сигарет в темноте склада и тихо переговариваясь.

«Монументовец» какое-то время еще стонал и метался в бреду, но содержимое армейской аптечки, которым умело пользовался «колобок», постепенно успокоило его, и он уснул, тяжело дыша.

– Прогноз какой? – спросила Спирина Костю, сидевшего на кровати рядом с раненым.

– Собачки его, конечно, сильно покусали, но парень сильный, восстановится. Через пару часов нужно будет повторно ему перевязку сделать, а я уже весь запас бинтов истратил, – проговорил Зебр, неожиданно для всех принявший на себя обязанности врача. – Ему бы отлежаться. И эвакуироваться отсюда, да поскорее.