Бросок Аспида

Она шла за Шебановым по узкому бетонному туннелю, который, поворачивая, довольно круто спускался вниз. Ряд ламп под потолком, таких же, как в шлюзовом бункере, создавал красный полумрак, но его было достаточно, чтобы увидеть клубок черных кабелей, тянущихся вдоль левой стены в глубину лаборатории. Михаил коснулся плеча Анны и указал на отодвинутую решетку, перекрывающую проход, за которой лучи фонариков уже бегали по стенам следующего туннеля.

– Тут все двери заперты, – послышался голос Воронова. – Что дальше, профессор?

– Ищите табличку «Центральный пульт». – Судя по голосу, Войцехович заметно нервничал. – Там ключи не понадобятся.

Коридор, куда попала Спирина, едва позволял разойтись двум людям и все так же уводил вниз с заметным уклоном. «Такое ощущение, что мы спускаемся по винтовой лестнице, по спирали, только ступенек нет, – подумалось Аспиду. – Что там, в самом низу?» Ряд дверей, ручки которых по очереди дергали Ворон с Обрезом, освещая фонарями надписи, терялся в темноте.

– Нашел! – закричал Федор и громко прочитал текст с таблички, что блестела в свете фонарика: – «Центральный пульт».

Замок щелкнул, дверь с тихим скрипом отворилась.

– Наконец-то добрался… – прошептал ученый, войдя первым.

Следом за ним прошли Обрез, Воронов и хромающий Шебанов.

– Проходите, Анна Алексеевна, – настойчивым тоном предложил стоящий за спиной Аспида Нестеров. – Нехорошо в дверях стоять.

Хоть комната и была просторной, почти весь ее объем занимал гигантский пульт со множеством лампочек, кнопок и тумблеров. Установлен он был перед полукруглой прозрачной стеной, за которой при слабой аварийной подсветке виднелись странные геометрические фигуры.

– Что там? – указала Анна на эти контуры за стеклом.

Войцехович поднял голову.

– Там – самое главное, Анна Алексеевна, – заговорщицким голосом произнес он. – Машинный зал.

Обойдя пульт, Спирина подошла к стеклу и приникла к нему, рассматривая пространство по другую сторону.

В центре ангара на толстых металлических подпорках стояла огромная вертикальная спираль, витки которой, изгибаясь, поднимались к потолку; венчал ее частокол из тонких стержней с насаженными на них крупными шарами, отливающими серебристым блеском. Такими же стержнями, но с маленькими шарами, была пронизана вся конструкция.

– И что это там за штука такая? – постучав по стеклу, небрежно бросил Нестеров. Он подтянул к себе валяющийся на полу стул, поставил его на ножки и уселся.

Середа выдвинул из-под пульта большое кресло, стукнул по нему ладонью, стряхивая пыль, и устроился в нем, развалившись.

– Ну, чё-как, доцент? – Федор вынул сигарету из кармана.

– Я бы попросил не курить тут! – возмутился Войцехович. – Не переношу табачного дыма. Тем более в научной лаборатории это недопустимо.

Обрез пожал плечами и молча убрал сигарету назад.

Подойдя ко второй двери, расположенной в противоположной от входа стене, Шебанов взялся за ручку, подергал.

– И эта закрыта, – буркнул он, усаживаясь перед ней на пол. – И что мы тут делаем, профессор? Вы так стремились сюда попасть. Вот мы здесь. И что дальше?

Ученый поставил свой рюкзачок на панель управления и достал термос.

– Как я уже говорил, отец долго работал в этой лаборатории над уникальным проектом. – Войцехович отвинтил крышку с термоса, налил в нее какой-то горячий напиток, сделал несколько глотков и, отставив крышку на пульт, вновь затрещал застежкой-липучкой, выуживая из нагрудного кармана тетрадь. – Ход работ, описание испытаний и их результаты он дублировал в эту тетрадь.

– Это мы уже поняли, профессор… – Воронов попытался перебить словоохотливого Войцеховича, но тот невозмутимо продолжил:

– Однако результаты последнего испытания, которое проводилось перед закрытием лаборатории, не вписаны в этот дневник. То есть завершающая проверка установки была не закончена либо результат был скрыт. Либо, что еще более вероятно, отец постарался припрятать тетрадь на даче, как только представилась такая возможность: научный состав могли отпустить на отдых непосредственно до начала финального этапа, чтобы потом, в самый разгар эксперимента, уже никто не просился в отпуск.

– Чем конкретно занимался ваш отец здесь?

– Целью его исследований была действующая установка, создающая выброс аномальной энергии подобно тем неконтролируемым Выхлопам, которые породили активность всей Зоны после второй аварии.

– Искусственный Выхлоп? – тихо переспросила Анна. – Но для чего?

Профессор прохаживался перед пультом управления.

– Анна, вы что-нибудь слышали о таком способе тушения лесных пожаров, как «встречный пал»?

– Это когда поджигают лес раньше, чем он сам загорится? – подал из кресла голос Обрез.

– Примерно представляю. – Спирина смотрела на ученого. – То есть установка должна была запускать аномальную волну навстречу Выхлопу? Тот же Выхлоп, только рукотворный? А в чем разница?

– Управляемый, Анна Алексеевна! – остановившись, Войцехович поднял вверх указательный палец. – То есть подготовленный, контролируемый! Понимаете разницу?

Нестеров хмыкнул, указывая на покрытый слоем пыли пульт.