Бросок «Каракурта»

Конвой находился между Новороссийском и Анапой, когда вахтенный сигнальщик обнаружил гитлеровский самолет-торпедоносец, который вскоре лег на боевой курс. С малых охотников охранения открыли заградительный зенитный огонь из носовой 37-миллиметровой пушки и крупнокалиберных пулеметов. Но немецкий самолет продолжил упорно прорываться сквозь огненные трассы. Тогда с катера МО-084 лейтенанта Кривоносова были запущены залпом реактивные снаряды. Их дистанционные взрыватели были установленными на дальность, превышающую дистанцию, с которой самолет сбрасывает торпеду.

Дюжина огненных стрел, оставляя шлейфы порохового дыма, прочертила небо навстречу торпедоносцу с черными крестами на крыльях. Одна из неуправляемых ракет взорвалась прямо под крылом самолета, и он отвернул с боевого курса, отказавшись от атаки.

С советских кораблей было видно, как немецкие летчики сбросили торпеду в открытом море, а самолет, снижаясь, потянул к берегу.

В журнале боевых действий помощником командира катера «МО-084» лейтенантом Школа было записано: «В районе мыса Утриш залпом РС (реактивных снарядов) отбита атака торпедоносца противника. Вражеский самолет предположительно подбит».

Эта лаконичная запись зафиксировала начало боевого применения реактивного оружия на нашем флоте. Транспорт Pestel с ценным воинским грузом вовремя прибыл в порт назначения.

Командир охотника лейтенант Кривоносов сначала предложил монтировать ракетные установки на треноге – как крупнокалиберный пулемет. Но потом приняли решение крепить ракетные пусковые установки к «сорокапятке» на корме корабля.

В этом случае наведение на цель выполнялось механизмами пушки, что существенно упрощало задачу. При этом и само орудие сохраняло возможность стрельбы. Такая система по сделанным механиком дивизиона инженером капитан-лейтенантом Поповым эскизам была изготовлена всего за одну ночь.

В последних числах апреля 1942 года такая реактивная установка была смонтирована на катере «МО-084» под командованием лейтенанта Кривоносова. Испытания стрельбой прошли успешно, и самодельной реактивной установке был присвоен шифр «РС-82ТБ».

Реактивное оружие активно применялось моряками-черноморцами и в боях с катерами противника, и по береговым целям при высадке десанта. Так, в конце 1942 года два «сторожевика» в районе мыса Железный Рог обстреляли реактивными снарядами немецкую береговую батарею. После трех залпов по восемь ракет в каждом она была подавлена. Это позволило высадить на берег разведгруппу. Всего в 1942–1943 годах, как помнил из курса военной истории «попаданец» Виктор Чайка, в боях на Черном море катерами было израсходовано 2514 реактивных снарядов.

Также установки ракетных снарядов монтировались не только на малые охотники, но и на «сторожевики» и на скоростные торпедные катера.

В ночь на 20 сентября 1942 года находившийся в дозоре у Цемесской бухты Новороссийска морской охотник № 091 под командованием Николая Сенькина и торпедный катер № 54 Александра Куракина обнаружили неподалеку от своего берега немецкую шхуну. Судно пыталось скрытно высадить диверсионную группу для уничтожения морской батареи. Комендоры морского охотника повредили шхуну, а катер Александра Куракина двумя залпами реактивных снарядов добил вражеское судно. Этот бой стал первым в истории русского военно-морского флота случаем применения ракетного оружия.

В дальнейшем ракетные катера участвовали в действиях на Черном и Балтийском морях, Онежском озере, на Дунае и Днепре.

Капитан-лейтенант Виктор Чайка, как бы заранее обладая всеми этими знаниями, решил существенно ускорить процесс внедрения ракетного оружия на Балтийском флоте. Его идея была рассмотрена и поддержана комфлота вице-адмиралом Трибуцем. По прикидкам Чайки, его инициатива позволила сэкономить советским морякам почти год и этим спасти немало жизней.

* * *

Но со спуском на воду головного корабля напряженная работа по испытаниям и доводке отнюдь не закончилась. Бронированный морской охотник показал проектную скорость хода, хорошую маневренность и устойчивость на курсе. Однако при испытании спаренных крупнокалиберных пулеметов и кормовой 45-миллиметровой зенитки броневая палуба, к которой были приварены фундаменты этих установок, в местах сварки дала трещины.

Необходимо было срочно заваривать трещины, но именно в этом месте под палубой находились топливные цистерны. Малейшая неосторожность – и страшный взрыв разорвет весь кораблик в клочья!

По инструкции было необходимо выкачать все топливо, пропарить цистерны, чтобы избавиться от взрывоопасных паров, и только после этого выполнить сварку. Правда, на это уйдет не менее полутора суток, а катер должен сразу же уйти в бой. И тут Александре Донченко пришла дерзкая идея: «Сварщика на палубу! Остальные на пирс!»

Через несколько минут военинженер Донченко с асбестово-брезентовым матом в руках уже протискивалась в коффердам – отсек между палубой и топливными цистернами. Она постаралась как можно надежнее закрыть свариваемое место: если бы хоть одна искра упала на цистерну…