Бросок Венеры (ЛП)

-Недолго – и очень давно. Я был весьма юн. Моё обучение у Диона было чисто неофициальным.

Копоний сразу понял меня.

-Значит, ты был одним из тех юношей, слишком бедных, чтобы оплатить обучение, которые толпятся на ступенях, надеясь попасться на глаза какому-нибудь философу. «Бедняки от философии» - так их называл Дион.

-Что-то вроде этого.

-Ничего постыдного в таком поведении, разумеется, нет. Напротив, чем труднее путь к мудрости, тем больше чести приносит её достижение. А мои отношения с Дионом, полагаю, были более формальными, чем твои. К тому времени он уже блистал на высотах Академии, и редко появлялся у библиотеки – я его там встретил, как выяснилось, чисто случайно. Несколько раз я приглашал его на обед со мной и Гаем, в том доме, который мы снимали в римском квартале. Дион знал наизусть всех греческих мыслителей. Он был готов много часов подряд рассуждать о законах восприятия и рациональном мышлении. Гай бы зевнул и отправился спать пораньше – но я бы слушал его до рассвета.

-Твой брат не интересуется философией?

Он улыбнулся:

-Не особенно. Но им с Дионом удалось найти общие интересы. И я остался в стороне, когда они вдвоём отправились в Ракотис на поиски приключений, - Копоний многозначительно поднял бровь.

-Мне Дион никогда не казался искателем приключений.

-Тогда ты не знал Диона так, как знал его я, а тем более Гай.

-Что ты имеешь в виду?

-Дион был намного старше моего брата, но его аппетиты всё ещё оставались достаточно сильны. Он любил показывать Гаю то, что называл «тайнами Александрии».

- Срывай плоды, пока они не созрели, - пробормотал я.

-Что-что?

-Кто-то сказал мне эти слова – и тоже применительно к Диону.

-Спелость плода – вопрос вкуса. А что касается Диона, он предпочитал не срывать плоды, а сбивать их.

-Я не понимаю.

Кошачий взгляд Копония снова упёрся в меня.

-Кое-кто счёл бы особые пристрастия Диона пороком, признаком неустойчивости жизненных соков в его теле. Сам я никогда не потакал своей плоти. Я живу разумом, и такая жизнь представляется мне идеальной. С моим характером я часто испытываю соблазн осудить какие-то человеческие слабости, но не поддаюсь ему, особенно если речь идёт о моих друзьях. Не забывай: хотя по крови Дион был греком, его насквозь пропитал египетский дух. Подобные люди в большей степени принадлежат земле, чем мы, в них больше плотского, они грубее и примитивнее нас. Они проявляют снисходительность к вещам, совершенно нетерпимым для нас. С одной стороны, Дион имел ясный и логический ум, но при этом он мог в состоянии экстаза вообще забыть о разуме. И если он порой получал удовольствие от вещей, которые мы с тобой могли бы счесть жестокими или непристойными…

-Всё равно не понимаю.

Копоний пожал плечами.

-Да какая разница? Человек мёртв. От него осталось его философское учение и служение своей стране. Многим ли довелось получить такой прекрасный памятник на свою могилу?

Он встал и прошёлся по комнате, касаясь ладонью бюстов, стоящих у стены.

-Но ты пришёл сюда говорить не о жизни Диона, а о его смерти. Ты хочешь знать, как это произошло?

-Я знаю основные факты – да их, как ты верно заметил, все знают. Но самая чистая вода в ручье – у истока. Я хотел бы услышать от тебя или кого-нибудь из твоих домашних рассказ о событиях той ночи.

-Тогда сейчас припомню… - он остановился перед бюстом Александра. – В тот вечер я был здесь, в этом кабинете, когда Дион вернулся в дом. Я только что поужинал в одиночестве, и пришёл сюда, чтобы почитать. В коридоре хихикали несколько молоденьких рабынь. Я позвал их к себе и спросил о причине веселья. Они ответили, что мой гость пришёл в женском наряде.

-А прежде он так не одевался?

-Вероятно, одевался – когда приходил и уходил из дома без моего ведома, вместе с тем маленьким галлусом, который постоянно навещал его. В этом доме Дион жил очень замкнуто. Он постоянно сидел в своей комнате, заперев дверь. Даже не ел вместе со мной. Когда он попросил у меня приюта, я надеялся на просвещённые беседы, какие мы вели в Александрии, надеялся, что за обедом мы будем обсуждать философские или политические вопросы. Его отчуждённость меня разочаровала, и, пожалуй, вызвала раздражение.

-Он был очень сильно испуган.

-Да, я это заметил. Поэтому я оставался чужим для него. Что ж, если ему хотелось целыми днями просиживать в своей комнате или выходить из дома тайком от меня – я слова не говорил. Знай я заранее, чем это кончится, наверное, предпринял бы какие-то шаги. Хотя не уверен.

-За Дионом шла охота. Ты, наверное, знал о грозящей ему опасности.

-Конечно. Поэтому я каждую ночь ставил сторожа у дверей. Но всё равно я и представить не мог, что кто-то ворвётся в мой дом и совершит подобное злодеяние. Это казалось невероятным.

-Ты мне покажешь, где эта невероятная вещь произошла?

Копоний повёл меня по длинному коридору в дальний конец дома.

-Сторож стоял в атриуме, в передней части дома. Когда убийцы проникли в комнату Диона, он не слышал этого. Сам я спал в соседней комнате и тоже ничего не слышал.

-А крик Диона?

-Если он и был, никто его не заметил.

-А ты бы услышал?