Brother of my sister’s husband (СИ)

Оказалось, я уже вылезла из машины и просто застыла на месте, теряясь в своих мыслях. Он звал меня не в первый и не во второй раз. Одумавшись, я запустила пальцы в свою густую шевелюру и глянула на него.

- Прости, задумалась.

Он лишь кивнул, его глаза вновь похолодели. Я не стала его окликивать. Однако, когда он все же взял мою ладонь в свою, я не захотела ее выдергивать. Черт возьми, опять!

Лишь жестом брюнет велел своему охраннику ждать. Судя по всему, он был по-прежнему обижен на Джека за его постоянное вторжение, что не раз спасало меня.

Медленно и, все еще, молча мы дошли до большой входной двери. Грейс, - экономка, - моментально раскрыла ее и поприветствовала нас. И я, и Фальверт прошли в гостиную. Там на диване растянулся Энди. В его руках была книга, а в ушах наушники. Никогда не понимала, как он умудряется читать с музыкой, но братишка заявил, что это удобно.

Лишь на миг оторвав взгляд от книги, он заметил нас. Поднялся с дивана и проследовал в мои распахнутые объятья.

- Чарли, - с плохо скрытой радостью в голосе пробормотал парень, утыкаясь мне в плечо.

Встреча с этим маленьким говнюшей отодвинула все мысли на задний план.

Я скучала по нему. Энди был одним из тех немногих людей, кто правда знал меня, понимал меня. Мог выслушать и дать дельный совет, несмотря на свой возраст. Друзей у меня было полно, но таких, как он - практически не было.

Пожалуй, на тот момент я могла отнести к ним лишь Кэм и братца. Двух моих самых любимых людей.

Я чмокнула парня в висок, он же, в отместку, до боли сжал меня в объятьях. Его раздражал этот невинный жест. И когда годам к тринадцати Энди понял, что сильнее меня физически, стал пользоваться этим своим преимуществом.

- Стой, стой! Энди, хватит! - взмолилась я, стараясь расцепить его руки.

Мальчишка никак не хотел поддаваться и только сжимал руки. По телосложению он уже не отставал от двадцатилетнего “шкафа”, и потому мои ребра «отвечали» на его действия хрустом.

Внезапно, сквозь тонкую вязь свитера на своей спине я ощутила еще одни руки. Они были больше, проворнее. И пальцы длиннее.

- Оставь свою сестру в покое, - спокойно, словно удав, произнес прямо над моей головой голос с хрипотцой. Фальверт.

Бросив мимолётный взгляд за мою спину, брат отпрянул. Сначала слегка смутился, потом нахмурился. Но я скривила физиономию, пока Крис не видел. Энди понял меня правильно и ехидно ухмыльнулся на это.

***

Следующие полчаса, после той стычки в гостиной прошли как обычно. Ну, за исключением нескольких моментов. Немного позже нас с Крисом приехали и его родители. Ну, вернее отец и мачеха. Потом подоспели отец с Люцией, ну а следом и виновники сего “торжества”.

Как ни странно, за этот короткий промежуток времени, что вся “семья” собиралась вместе, я умудрилась узнать многое о Крисе Фальверте. Что было неожиданно, надо сказать.

Во-первых, не знаю как, когда и для чего, но этот… замечательный человек умудрился сдружиться с моим братом. Энди у нас был личностью замкнутой и предпочитал одиночество шумной толпе. Волк-одиночка. Я знала это. И также знала, что кого попало он близко к себе не подпускал. Однако, каким-то чудесным способом, Крис не вошел в этот огромный список. Если с Джошем у него были несколько напряженные родственные отношения, то с Фальвертом они были почти дружескими. И я слишком хорошо знала собственного брата, чтобы спутать это с чем-либо.

Во-вторых, семья Криса относилась к нему так же пренебрежительно, как и моя ко мне. Он так же был сыном лишь одного из родителей, который его не любил. Только если ко мне Люция еще не плохо относилась, то его мачеха открыто презирала своего пасынка. Довольно холодно они обменялись лишь парой фраз и, услышь я их, стоя к ним спиной - не удивилась бы. Даже внимания не обратила, ведь Фальверт общался так почти со всеми. Однако, обернувшись лишь на миг, я увидела ее взгляд.

Миссис Стивс ненавидела его. И он ее тоже.

Именно в тот момент, когда паззлы в голове сложились, мне вдруг стало жаль Криса. Он лишился единственного близкого и любящего его человека в подростковом возрасте. И запомнил ее. А больше он не был нужен никому. Ни родному отцу, которого никогда ранее не видел. Ни его жене. Ни, уж тем более, сыну.

“По сравнению с его, моя жизнь - просто сказка” - мелькнуло в голове.

Я не знала, что он пережил. Я вообще его почти не знала. Но уже тогда, когда все еще лишь начиналось, могла с легкостью сказать, что до своего становления ему пришлось худо. У него никого не было.

С того момента я перестала жаловаться на свою жизнь. Даже сама себе. И мысль о том, что мое детство было ужасным, больше не мелькала в голове. Никогда.