Брук

Затем мои воспоминания погружаются глубже. Я вспоминаю о предшествующем той ночи, разговоре с Лив. После ужина она потащила меня за кухню.

— Я люблю его, — выпалила она. — Я готова. Мы с Рокотом готовы.

В тот момент я решила, что мы с Перри тоже готовы.

— Брук, вы двое не должны этого делать только потому, что мы готовы, — сказала Лив.

— Я тоже его люблю, — ответила я ей.

Лив спокойно посмотрела на меня, и я помню, как подумала: она знает. Она знает, что Перри меня не любит. Она чует, как Чувствующая. Знает это, как его сестра.

Это была одна из тех мыслей, которые проносились у меня в голове, как воробьи. Была и нету. Я тогда не хотела ловить ее и исследовать. Мы с Перри были счастливы. Нам было весело вместе. И мне хотелось верить, что веселье приведет к лучшему. К более глубоким чувствам между нами.

Я так на это надеялась.

Странно теперь думать, что мы вчетвером потеряли девственность в одну и ту же ночь. Это бы укрепило мнение Поселенцев о нас, как о Дикарях, если бы они узнали. Но по-другому у меня не хватило бы смелости. Я знала, что Перри никогда не причинит мне вреда. Даже если он не любил меня так, как я любила его, он заботился обо мне.

И я хотела держать нас всех вместе, чтобы наши пути шли в одном направлении. Мой мир был идеален, когда я была с Рокотом, Лив и Перри. Все, чего я когда-либо хотела, это чтобы мы оставались такими, какими были.

— Я сожалею о том, что случилось.

К счастью, голос Хайда отвлекает меня от воспоминаний. Я делаю гнилую работу по продвижению вперед.

— По поводу Лив, — уточняет он. Он слегка поворачивается ко мне. Его ноги кажутся намного длиннее моих. Словно они продолжаются вечно. — Я сожалею о твоей потере.

Наверное, я ошибалась, что никого не волнуют, мои чувства по отношению к Лив.

— Спасибо… Такое чувство, что я потеряла ее давным-давно.

— Когда она уехала в Край?

— Да. — В каком-то смысле я скорблю о Лив с тех пор, как она отправилась выходить замуж за Соболя, северного Кровного вождя, с которым она была помолвлена. В тот день, когда она покинула поселение Потока, я знала, что, вероятно, никогда больше не увижу ее. Разница в том, что теперь я в этом уверена.

К горлу подступает комок. Я больше не должна ничего говорить. Но то, как Хайд смотрит на меня, будто он действительно хочет знать, слушать меня, заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

— Мы все делали вместе. Я и Перри, Рокот и Лив. Пещера? Мы вчетвером выбирались из поселения и шли туда. Просто чтобы уйти от клана и побыть в одиночестве.

— Слышал.

Я пристально смотрю на него, а в голове мелькают вопросы. Что именно он слышал? От кого?

— Риф как-то упоминал об этом, — торопится дополнить он.

Так я и поверила. Риф — последний человек в мире, который стал бы обсуждать что-то столь тривиальное. Хайд просто не хочет, чтобы я поняла, что обо мне сплетничают, но мне все равно. Люди по жизни сплетничают. Я сама виновата в этом. Но в отличие от Хайда, я никогда не упускаю хорошую возможность подразнить, когда возникает такая возможность.

— Риф рассказывал истории о приключениях Лив, Перри, Рокота и меня в пещере?

— Возможно, это был Грин или Хейден.

— А может Прутик или Отщепенец?

— Эм… угу. — Хайд смущенно улыбается, зная, что я поймала его. — Один из них.

Я замечаю, что у него более мягкое лицо, чем у Перри. Нос и челюсть у него скорее широкие, чем резко очерченные. Доброта легко отражается в его глазах.

— То было давным-давно, — говорю я беспечно. На самом деле всего полгода назад, но я не хочу выглядеть так, будто застряла в прошлом. — Мы привыкли считать, что пещера — самое лучшее место на земле. Ну, Рокот, Лив, и я. Перри она никогда особенно не нравилась. Но мы с Лив… нам с ней казалось, что мы открыли целый, новый мир. Мы привыкли видеть в ней какое-то волшебное место. — Я слегка смеюсь, представляя себе темное логово, которое мы только что оставили позади. — Не могу поверить, что мы раньше так думали.

Хайд почесывает щетину на подбородке.

— Я могу.

— Ты можешь в это поверить?

Он пожимает плечами.

— Конечно.

— Нет, не можешь.

Хайд смеется.

— Я действительно могу. Разве это не магия? То, что ты видишь, когда не должен?

— Если это твое определение магии, то она повсюду. — Я машу рукой в сторону неба, там тоже все не так, как должно быть. — Даже там, наверху.

Хайд поднимает глаза к небу, его лицо становится задумчивым, пока он рассматривает Эфир.

— Ты ведь шутишь, да? — спрашиваю я, наблюдая за ним. — Неужели ты действительно думаешь, что в Эфире есть магия? — Я вижу разрушение.

— А что если это не то, что ты видишь, а то, как ты это видишь? Что, если магия — это твоя точка зрения? — Он указывает на плато, которое раскинулось перед нами. — А что, если настоящая магия заключается в правильном мировоззрении? В правильном взгляде на жизнь?

Я понимаю, что он просто вырос в моих глазах, стал кем-то другим. Каким-то возвышенным. Каким-то интригующим. Я не могу оторвать от него глаз.

Через мгновение он отворачивается.

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я.

— Сделал что?

— Отвернулся от меня.