Брусилов

Со слов Ивана Федоровича, так называемый «польский вопрос» имел свою малоблестящую историю со дня опубликования воззвания к полякам великого князя Николая Николаевича, «Гробились» все самые невинные проекты, начиная с записки члена Государственной думы и председателя польского коло графа Сигизмунда Велепольского, кончая декларацией при открытии сессии Государственной думы, которую произнес Горемыкин, где он подтверждал, что по окончании войны Польше будет дана автономия. Даже «подталкивания» союзников ни к чему не приводили. Еще в апреле этого года Сазонов разработал проект о польской автономии. Он ссылался на традиции, на Александра I… говорил о лояльности польской аристократии и т. д. Одновременно Извольский известил, что в Париже усиленно «муссируется» заявление Бриана[67] о трудностях, какие ему приходится преодолевать в борьбе с настойчивыми призывами к нему выступить по польскому вопросу… Ничто не помогало, даже намеки знатных гостей Тома и Вивиани. Им указали на неуместность их вмешательства… Тогда «рискнул» выступить князь Станислав Любомирский… Он намекнул, что немцы могут опередить нас в этом вопросе и привлечь к себе симпатии поляков… За Любомирским последовал Велепольский, Владислав.

— Наши паны испугались, что их перещеголяют паны из Кракова, — сказал Манусевич-Мануйлов. — Эти записки и письмо Извольского государь передал на отзыв председателю Совета министров Штюрмеру. Наш душка катанул два доклада государю еще в мае. Он высказался категорически против автономии, вы сами понимаете! И чтобы никаких призывов! Полячишки никогда не заслуживали исключительного к себе внимания.

И все-таки Сазонову удалось протащить свой проект на заседание министров в ставке и одержать победу… после которой он слетел! — закончил Манусевич.

Придравшись к случаю, Иван Федорович рассказал еще несколько пикантных новостей, но Резанцев не слыхал их. Он думал о том, что быть пророком в этих делах не трудно и, по правде говоря, не нужны никакие тайные сообщества и хитроумные пропагандисты, чтобы возбудить общественное мнение… Пустая бочка катится под гору сама собою, оповещая всех своим идиотским грохотом…

Резанцев налил себе еще вина. Он давал Манусевичу-Мануйлову высказаться, но сам знал все лучше его, правда без некоторых подробностей, увлекавших собеседников в область анекдотическую.

Хвостов был действительно опасным человеком для «немецкой группы», и прекрасно, что его убрали. «Свой глаз» — Штюрмер — будет «нырять» в дела иностранные. Великолепно, что сорвано постановление совещания в ставке по польскому вопросу… Штюрмер успел ликвидировать постановление Особого совещания о посылке на фронт артиллерийских парков… Резанцеву известен и секретный указ, по которому Штюрмер назначается диктатором со всеми полномочиями… Лучшего желать нельзя!.. И об этом лучшем даже не догадывается Манусевич-Мануйлов, собиратель анекдотов! Что касается газетных «разоблачений» о характере переговоров Протопопова с Варбургом, то они хотя и далеко не полные, но все же «на руку». Если после них Распутину удастся вытянуть Протопопова в министры… то можно сказать с уверенностью, что никакие брусиловские горчичники не помогут…

Придя домой, полковник достает «дело» Протопопова для освежения в памяти. Его «досье» говорит, что Протопопов тесно связан с компанией Мануса еще с той поры, когда последний бывал у покойного князя Мещерского. Протопопов — член этой компании — председатель металлургического синдиката, владелец крупной суконной фабрики, организатор «текстильного комитета», через который идут поставки на армию. Как «металлург», он связан с банками, обслуживающими синдикаты и тресты металлопромышленности. Среди этих банков — основной и наиболее влиятельный — Международный банк. Следственно… как металлург, Протопопов со всеми потрохами в руках Мануса.

Как «текстильщик», Протопопов в Государственной думе играет роль «промышленника» и стоит будто бы на твердой «союзнической» почве. Так об этом пишут в газетах. Но вовлеченный в «Совет съезда» металлургами, вернее — Манусом, Протопопов исподволь должен переменить курс в нужном для Германии направлении. У него на шее петля. Он куплен. Не без тайного нажима Мануса Протопопов прошел в председатели думской комиссии, отправленной за границу. Протопопов получил от Мануса в виде «пожертвований» 50 000 рублей на покупку муки для «общества борьбы с дороговизной». Деньги эти не пошли дальше кармана Протопопова. Их вручил ему Манусевич-Мануйлов. Копия расписки о получении денег, переданных Протопопову Иваном Федоровичем, находится сейчас в «досье» Резанцева. Об этом и не догадывается всезнайка — Иван Федорович.

Полковник закрывает глаза, подводя итоги. Они предвещают обильный урожай. Если этот стратегический маневр не сведет на нет усилия Брусилова, то он, Резанцев, — медная голова и цена ему грош!..