Брусилов

И верно, рыбака глаз не обманет, он — что далеко, что глубоко — видит. Схватился один хозяин — нет рыбины — сома, схватился к вечеру другой — две рыбины пропало. Побежали к духанщику: они самые! Духанщик рассказал, как было. «Ладно, — говорят, — если твои свидетели найдут вора, тебя не тронем, а иначе ты отвечаешь», Опять, значит, духанщику беда. Что делать? А рыбаки, прослышав про вора, так все в одностенку поднаваливают к духану. Пошли свидетели по толпе вора искать, а толпа в сто человек и боле. Видят — один парень хоронится. Подошел к нему свидетель, да как хватит под печенку: - «Ты что воротишься?» Тот не стерпел — оглянулся. Его сейчас и признали. Ну, стали решать, какое ему наказание. Воровство невелико — в прорубь не стоит, решили бить его веревкой обледенелой – у кого он украл одну рыбину, один раз тому ударить, у кого две — два раза. Положили парня на снег, заголили задницу, а первый хозяин никак не решится бить. Вор ему кричит: «Что же мне, из-за тебя пузо морозить, дожидаться? Бей, сукин сын! Меня бить присудили, а не морозить!» И рыбаки € ним согласные: «Если, — говорят,— бить не станешь, мы тебя самого изобьем». Ну, он ударил и — бежать. А другой хозяин так хватил от усердия — те, что вора держали, не удержались, попадали! А вор — ничего, молчит. Потом встал, оправился, зубы оскалил: «Ну и секли! — смеется.— Разве так секут? Учить вас надо!» Вконец застыдил. И сами не рады были...

Тут я и познакомился с ним. Очень уж по-моему ответил. «Ты, я вижу, парень,— говорю,— точеный, хоть кого отбреешь!» — «Бритву о камень точат,— отвечает он, — не жалеют, потому и остра. Я себя не жалел — обточился».— «Звать-то тебя как?» — «Жорой звать, а прозвище Долба». — «Что же ты,— говорю,— Долба, на такие дела пускаешься по-зряшнему? И прибыли никакой — обед да табаку понюшка,— и срам от людей».— «А я,— отвечает, — прибыли не ищу. Прибыль куркуля-мироеда любит: мне бы сыту быть, да нос в табаке. Что чужими сетями рыбу тягать хозяину на уху, что с чужих крюков осетра красть себе в пропитание — срам один, а воля разная. Ты-то сам кто будешь — хозяин али батрак?»— «Батрак». — «Ну, если батрак, — сам знаешь. Лучше пусть секут, чем на спине ездят! Да и не всегда секут! Это как потрафит. А с чужой тарелки есть не стану». Очень меня он этими словами раззадорил: всю ночь вместе пили. С того и пошла наша дружба. Крепкий был человек — от своего правила не отступал. Только мне в его дела пускаться было не с руки. У меня семейство росло — воровством семейству не обеспечишь. Так иногда разве побаловаться из озорства...

«Я не овца, в шкоду не пойду — голова на плечах есть». У Жоры от таких моих слов белые пятна скидывались по лицу от злости. «Если сетками нормально рыбалить,— кричит,— они никогда себя не оправдают. Так и помирать под хозяйским хомутом собрался?» — «Ну, может, разживусь как-нибудь байдой,— шутовал я ему в ответ, — сам хозяином стану». - «Барбос! — «кричит, — Барабуля безмозглая, на какие это ты рубли байдой разживешься от батрацкого кошта? Отростков своих прокормить не можешь, а туда же!»— «Накоплю», — задорю его. «Ты и навозу из-под себя не накопишь с голодухи!» — «А давай сообча копить, может, и выйдет!..» Брехнул это я так — для изводу, дуропляства ради. Смотрю, а у Жоры глаза — углем красным. «Стой! — кричит,— а ведь дело задумал: одна лозинка на излом годна, собери еще — костер раздуешь! Давай батраков на артель подбивать!» — «Это как же?» — «А так. Пусть каждый от приработка проценту отложит по условию — соберем сумму, посуду и сетематериал купим, будем рыбалить сообча». Настя моя разговор наш слушала — она Долбе не доверяла, ворюгой в глаза кликала, а тут согласилась: «Жора правильно толкует. Лучше артелью, чем на хозяина, и воровать отучитесь». Ничего только у нас не вышло. И денег скопили — шестеро нас бедняков поладило, — и байду купили у старика одного — ай, хороша была! Осмолили ее по порядку, парус справили, и крюков наточили из хлама, и сети жены наши сплели, а рыбалить негде. Куда ни кинемся — все занято, все хозяйские участки. Поставим сети, а у нас их наутро сломают да еще судом грозят. Пошли к атаману, «Хотим по-честному рыбалить — нас не пускают».— «А вы,— отвечает, — арендуйте у обчества участок — рыбальте на здоровье. Соскребли, что могли, на аренду, приносим. «Мы