Брусиловский прорыв

К 30 мая противник израсходовал все свои резервы, и требовалось лишь определенное усилие, чтобы опрокинуть австрийцев и довершить их разгром. Но к этому времени резервы армий Юго-Западного фронта также были близки к исчерпанию. Конница как таковая в качестве средства развития прорыва вообще отсутствовала. Вдобавок сам главкоюз ген. А. А. Брусилов не разобрался в обстановке и остановил войска для производства перегруппировки на фланги и подтягивания тылов. Г. С. Иссерсон в работе «Эволюция оперативного искусства» указывал: «В глубине построения боевого порядка наступления нужно иметь наготове такой оперативный эшелон, который был бы способен немедленно же после тактического прорыва обороны врываться в ее глубину и тактические достижения превращать в крупный решающий оперативный результат, доводя его до полного уничтожения и сокрушения противостоящего сопротивления в оперативном масштабе. Если такого эшелона развития прорыва не будет, то и одновременное сковывание всей тактической глубины, и тактические успехи прорыва обороны могут привести не больше как к мешкообразному расширению фронта прорыва, являющемуся более благоприятным для обороняющегося, чем для наступающего»[73]. Но все это будет осознано потом.

Действительно, армии Юго-Западного фронта, согласно оперативно-стратегическому планированию Ставки Верховного Главнокомандования на кампанию 1916 года, должны были лишь сковать противостоящие силы неприятеля, дабы не допустить перебросок войск на направление главного удара, который должен был наноситься армиями Западного фронта. Поэтому дополнительных резервов, потребных для развития большого прорыва, на Юго-Западный фронт не поступило: стратегические резервы Ставки были отданы главкозапу ген. А. Е. Эверту. В качестве фронтовых резервов у генерала Брусилова оказались всего лишь две пехотные дивизии, а распорядиться кавалерией штаб фронта, как показано выше, не сумел.

Между тем «ударная армия, получающая узкий исходный фронт, должна вплоть до сокрушения оперативной обороны противника сохранить тот же фронт наступления, что обеспечит ей глубокое оперативное эшелонирование, а значит, и возможность развивать операцию в глубину». Чтобы обеспечить необходимый фронт, лучше ввести в прорыв две-три ударные армии[74]. Где было их взять, эти две-три ударные армии, или даже хотя бы три корпуса, если все резервы Ставки Верховного Главнокомандования были отданы генералу Эверту на Западный фронт? Проведение крупной стратегической наступательной операции под силу только фронтовым объединениям, оснащенным необходимым количеством сил и средств для подавления обороны противника, последующего прорыва его оборонительных рубежей и развития успеха как минимум на оперативную глубину.

Именно такой подход был предусмотрен для войск Западного фронта, долженствовавшего наносить главный удар на Восточном фронте в кампании 1916 года. В резерве главкозапа ген. А. Е. Эверта находилось три армейских корпуса, кавалерийский корпус, а также переброшенная в тыл Западного фронта Гвардия, насчитывавшая в своем составе к этому времени два пехотных и один кавалерийский корпуса. Следовательно, нельзя сказать, что русский генералитет не понимал значения развития прорыва резервами. Просто та масса резервов, что требовалась бы для ввода в бой после крушения неприятельской обороны на достаточно существенном участке фронта, стояла у ген. А. Е. Эверта – как раз почти две армии развития прорыва: пять пехотных и два кавалерийских корпуса.

Согласно планированию русской Ставки, взаимодействие фронтов предусматривалось севернее Полесья, то есть усилиями армий Северного и Западного фронтов. Фронтовая операция же Юго-Западного фронта, являясь, по своей сути, вспомогательной, развертывалась на нескольких операционных направлениях (четыре, по одному для каждой армии фронта), тем не менее имела главный удар на стыке с Западным фронтом, в 8-й армии. Понятно, что при той тактике, что была принята главкоюзом ген. А. А. Брусиловым (четыре удара, без резервов для развития успеха), Юго-Западный фронт не мог рассчитывать на немедленный выход в оперативные тылы неприятеля. Требовалась поддержка. Причем – не простым вливанием одного-двух корпусов в развитие прорыва (хотя и это, конечно, было бы просто превосходно), но лучше – армейской группировкой.