Брусничное солнце

— Избави мя, Господи, от обольщения богомерзкого и злохитрого антихриста, близгрядущего, и укрой меня от сетей его в сокровенной пустыне Твоего спасения. Даждь ми, Господи, крепость и мужество твердого исповедания имени Твоего святого, да не отступлю страха ради дьявольского, да не отрекусь от Тебя, Спасителя и Искупи…

— Говори, где ведьма! — Завибрировал, растроился низкий рычащий голос, резвым шагом Глинка подошла к плотно зажмурившейся женщине, сложившей в молитве ладони. Схватила за рубаху, одним рывком поднимая на ноги. Та всхлипнула, обмякла.

— За цирюльным домом, что на площади уместился. Дряхлая хибарка, почти заброшенная. Господом богом молю, не губи, не губи — ничего плохого в жизни не делывала…

Варвара разжала одеревеневшие пальцы и снова пустилась бежать, страх подгонял ее ноги.

Дом ведьмы она нашла быстро — нити волшбы ринулись впереди хозяйки, разукрасили длинными дегтярными полосами дорогу. У порога косой, будто наспех сложенной хибары, она запнулась, запуталась в платье, громко рухнув на порог. Заныло ушибленное запястье, заставляя злобно зашипеть, на четвереньках преодолевая последнюю сажень до дверной створки. Та была открыта, ее ждали.

Старуха сидела у печи, перекладывая сухие травы в ровные пучки, стоило Варваре ввалиться внутрь, снова упав на пороге из сенника, она задумчиво пожевала губы, тяжело поднялась.

— Вижу родню по ремеслу, чудно, до чего ж ты в бесовскую шкуру вошла искусно. Что привело в мой дом?

Прижимаясь пылающей щекой к холодным доскам пола, Варвара хрипло закашлялась, попыталась восстановить дыхание. В груди пекло, мир перед глазами покрылся черными резвыми точками, она никак не могла увидеть лица колдуньи.

Когда под самый нос старуха сунула ей кружку, барыня приподнялась, выпила ее в три жадных глотка и со стоном уселась.

— Один колдун нож с пня выдернул, как повторить мне обряд, чтоб смогла в зверье перекинуться?

— Дык в ученицы я никого не беру, и знаниями не делюсь за просто так… — Усмехнувшись, женщина уселась на лавку и вытянула вперед выглядывающие из-под юбки опухшие ноги с фиолетовыми разбухшими венами.

— Не прошусь в ученицы, я ко пню отведу, сделай обряд. Что хочешь взамен бери, готова душу продать, только сделай. — Рвано дыша, она скрючилась в поклоне, уткнулась лбом в шершавые доски, жмуря глаза.

Если не выйдет, она может не успеть. Как же долго до нее не доходила истина, что, если помогать на болотах уже некому? Оглушенная шумом крови в ушах и гулким зачастившим сердцебиением, она не сразу расслышала тихий голос старухи.

— Не найти тебе здесь помощи, ведьма. Да и нечем тебе мне платить — душе твоей уже давно место уготовано.

— Почему не найти? — Поднимая голову, Варвара нервно вздрогнула, когти царапнули по полу, оставляя короткие глубокие борозды.

— Не обучена я такому колдовству, а что знаю, тебе будет ненадобно. — Под вопрошающим взглядом Варвары она усмехнулась, растерла ноющие колени морщинистыми ладонями и продолжила. — Знаю я, как людей проклинать, чтоб в зверье обращать. Да только чтоб обратно возвратиться, надобно со всей силы о землю приложиться. Не выжил бы после такого никто. Помню, в дни моей молодости, отвергнутая ведьма целый свадебный воз прокляла, с нареченными да гостями. Ох и долго по округе бродили волки, выли. Один жених, Ефросий, докумекал, в глубокий овраг кинулся. Да только измолотило его так, что в человечьем теле он и дошел.

Отчаяние резво взобралось на загривок, вцепилось в нее алчными зубами, отравило кровь. Ежели Яков жив и здоров — он придумает, как снять проклятие, а нет — так разбиться о землю не самый страшный вариант.

— Что хочешь отдам, обращай.

Выцветшие глаза старухи изумленно распахнулись, она цокнула языком.

— Не буду платы с тебя брать наперед, коль выживешь — расскажешь, как, оно и мне полезно станет. Ан нет, так с мертвеца ничего и не стребовать, будет мне на старости урок. Ой удивила, потешила…

Тяжело поднимаясь, она зашаркала обратно к столу, засуетилась, доставая сученые черные свечи и льняные свертки.

— Боль будет адская, ведьма. Коль тронешься умом — не моя вина. Да только ни звука произнести ты не должна, поняла меня? Закричишь, ринется твоя волшба на защиту, похоронит нас в этой избушке, она на одной моей ругани да плесени держится.

Варвара кивнула, тяжело поднимаясь на ватные ноги, подошла ближе.

— Поняла, прими мою благодарность.

— Ой и ведьмы пошли, порешать себя просит, дык еще и благодарная… Представляй, кем обратиться хочешь, да смотри, язык прикуси.

Запахло жжеными травами, зашептала над деревянной ступкой старушка. А затем бросила посудинку в сторону внимательно наблюдающей за ней Варвары. Стоило порошку коснуться платья, громко хрустнули колени, ноги вывернуло в другую сторону.