Бубба и Космические Кровососы

- Я зову: «Джонни, Джонни, выпусти меня. Выпусти меня, гондон, блять, я тут тону, весь уже сопрел», - зову, а сам слышу, как ты пежишься вовсю.

- Прости, - сказал я.

- Какой у нас девиз?

- МЗД, - сказал я.

- И что это значит?

- Мы занимаемся делом, - сказал я.

- Ну вот. А ты чем занимался, Джонни?

Я промолчал, хотя на самом деле думал, что занимался вполне себе делом. Но все-таки понурил головушку, будто сам в себе разочарован.

Элвис вылез из своего гроба, как я иногда звал эту штуку, и закончил вытираться. Я подал халат. Халаты в этом отеле были сшиты как из греха. Толстые, теплые, мягкие с изнанки - как в кроличий мех заворачиваешься.

Натягивая халат, он шмыгнул, говорит:

- Твою мать. Воняет, будто баржа с тунцом перевернулась. Ты вроде должен слушать и повиноваться, а сам не пойми чем за моей спиной занимаешься. Я уже говорил, как тебя ненавижу?

- Нет, ты был слишком занят. Ну знаешь, Бога искал, все дела, - Элвис вздохнул. Настроения у него менялись, как погода в Теннесси.

- Ну ладно. Проехали. Оно и понятно, какой же мужик в здравом уме не любит телок?

- Тот, кто не любит телок, - отвечаю.

- Ну вообще да, и такие бывают. Но из нас, гетеросексуалов в здравом уме, кто не любит?

- Технически – евнухи.

- Ты вот меня специально бесишь, Джонни?

- Нет, просто иногда не могу удержаться.

- А ты уж смоги, ладно?

Тут-то и зазвонил телефон. Я взял трубку, послушал, повесил.

- К тебе Полковник, - говорю.

- Бля.

- Уже поднимается.

- Встреть его у дверей, скажи жиробасу засунуть тросточку себе в жопу и ехать на лифте вниз. А лучше сразу из окна прыгнуть.

- Так точно, - отвечаю, а сам не двигаюсь с места. Элвис, как обычно, только языком треплет. Пару минут спустя – стук в дверь.

- Впускай толстопуза, - вздохнул Элвис, - если в дверь влезет.

Я впустил толстопуза.

У Полковника трость, и если увидишь его на улице или даже в помещении – он всегда на нее опирается. И ходит слегка хромая. Но когда с ним оказались только мы, он закинул тросточку под мышку потного белого костюма и потопал к бару.

Он одевался, как владелец плантации – в бело-голубую рубашку с широкими полосами. Голубой цвет так выцвел, что и непонятно, голубой он или какой. Походка для толстяка у него была весьма грациозная: слон, который может станцевать “конгу”.

Про Полковника перед тем, как он стал импресарио Элвиса, ходили слухи, что он кого-то убил в Голландии, потому оттуда и уехал. Про это не знаю, но я вам так скажу, если бы люди знали правду, чем мы занимались, в прачечные бы пачками сдавали обосранные штанишки.

Надо отдать должное, Полковник время от времени, и не без помощи Элвиса, спасал мир. Ну или разные его кусочки. Но в спасении мира не всегда заключается только позитив, не считая, конечно, самой кульминации – спасения мира. Она уравновешивает все.

Полковник примостил задницу на стул у барной стойки, которая была частью кухни. Спальня была отдельно, а кухня и все остальное – в одном большом зале. Здесь можно было спокойно посадить авиалайнер, и чтобы тебя потом еще двухэтажный автобус у трапа встретил.

Полковник Паркер уселся, поерзал, положил трость на стойку и говорит:

- Как вкусно у вас пахнет. Освежитель воздуха?

Я чуть было не заржал – не только из-за его слов, но и из-за того, как он их сказал. Он голосом напоминал Элмера Фадда. И даже внешним видом. Я так и ждал, как он добавит, что «охотится на кволиков»,

- Пиздовоздух, так сказать, - отвечаю.

- Одеколон какой-то, что ли? – спрашивает.

- Скорее парфюм.

Элвис засмеялся.

Шутка про «Пиздовоздух» просвистела мимо Полковника, как «Боинг». Он пожал плечами, развернулся на стуле и открыл позади себя холодильник. Потянулся, достал пачку молока, открыл и выпил. Молоко вливалось в глотку здоровыми глотками, словно в него закапывались луговые собачки. Он вернул пачку в холодильник и закрыл.

Элвис наблюдал с таким видом, как ребенок смотрит на муху, которая ползет по собачьей какашке. Покачал головой, сел на стул напротив Полковника. Я устроился прямо на камере сенсорной депривации.

Элвис посмотрел на Полковника, говорит:

- Знаешь, ненавижу, когда ты так из пачки хлещешь. Жуть какая-то, Полковник. Страшно раздражает.

- Потому я и пью.

- Ебаный ты ублюдок.

- Хватит выебываться, - говорит Полковник. – Ты всего лишь мальчишка из Мемфиса. До сих пор плачешь по ночам по мамочке, обнимая плюшевого мишку.

- Маму мою не трогай.

- А то что, ударишь меня мишкой?

- Мишку мне подарили. За песню. Так, к черту. Давай к делу. Нахрена приперся?

- Попроси парней притащить то, что я послал наверх, - говорит Полковник. – Уже должно было подняться.

Элвис взял трубку. Приказал принести в комнату то, что привез Полковник. Вкатили тележку два парня – одного мы звали Косой, а второго Кабан, хотя сомневаюсь, что так их окрестили мамочки при рождении. Оба как будто еще не проснулись. До сих пор дрейфовали на волнах наркотиков.

Полковник велел пристроить это (проектор) туда, где он хотел, затем установить большой киноэкран на треножник. Элвис поблагодарил парней и спровадил.