Бубновая гильдия

– Джальдорэ ар’текста ил’кхарда, – мрачно подвел Айзан итог «сегодняшнего дня»…

Минут через пять мошенник наконец загнал злость подальше (ну и вино чуть-чуть помогло) и, отставив недопитый стакан, задумался, что же делать дальше. Вариант с попыткой побега из города отпадал сразу – слишком уж недвусмысленно ему намекнули, что может последовать за этим. Какие еще есть варианты? Начхать на «любезное предложение» дона Герада и вернуть ему деньги… Тем более что плата за эту работу не предполагается. Вся сотня – на расходы. Пожалуй, так и стоит поступить…

Внезапно внимание юноши привлек едва слышный гитарный перебор. Он оглянулся. За дальним столиком сидел, медленно дергая струны, менестрель. Айзан встал и направился к нему. Музыкант тихо запел:

Гитара поет негромко,
Струны души теребя,
О том, как одна незнакомка
Влюбила его в себя…

Она была знатною дамой,
В портшезе плыла над землей…
А у него – лишь гитара
И ни гроша за душой…

Она на балах кружится,
А он, как последний дурак,
Может лишь с горя напиться,
Погибнув в зеленых глазах.

В глазах же ее лишь скука.
Что ж, менестрель, играй,
Гони прочь печаль-старуху,
О плате не забывай.

Две-три монетки медных —
Плата за весь концерт,
За песни его и куплеты.
Медленно гаснет свет…

Мошенник дослушал песню до конца и медленно опустился на свободный стул:

– Привет, Найрид. Неплохая песня…

Менестрель вскинул голову и, отставив гитару, улыбнулся:

– А, привет, Айзан! Может, и неплохая. Да только еще недоделанная. Сгладить шероховатости, убрать длинноты, добавить несколько проигрышей – и будет конфетка…

Некоторое время юноша молча смотрел на него, а потом тихо поинтересовался:

– И кто она?

На мгновение на лице Найрида мелькнуло смущение, но потом он удивленно уставился на Айзана:

– О чем ты говоришь?!

– Не о чем, а о ком, – мягко поправил его шулер. – Кто та девушка, о которой ты пел?

Певец вымученно рассмеялся:

– Да о чем ты говоришь?! Какая девушка, это не более чем художественный вымысел! Нет, конечно, у меня есть правдивые песни, ну там… о взятии ограми крепости Тхаджьер, о Ночи Алого Платка… Но эта – вымысел!

– Вымысел? – хмыкнул мошенник. – Да о твоем стиле «что вижу, то и пою» уже легенды по Алронду ходят!

– Врешь! – обиженно скривился менестрель. – Расскажи хоть одну.

Айзан задумался. Конечно, насчет легенд он преувеличил, но определенная доля правды в его словах была… Наконец он вспомнил старую шутку.

– Ну слушай, – медленно начал шулер. – Плывет по речке Даяре великий бард и менестрель Найрид… – Тот приосанился. – Плывет, значит, и поет: «Какой чудесный день, Мне петь совсем не лень!» Тут Даяра поворот делает… «И жить все интересней!» Смотрит, а на берегу гоблины – пленника пытают. «Испортили гоблины песню…»

Некоторое время Найрид переваривал услышанное, а потом взорвался от возмущения:

– Ложь! Наглая ложь! Да я никогда не писал подобной бездарщины! Тут же полностью сбиты рифмы! А мелодия?! Более ужасной я не слышал с рождения!.. И, между прочим, Даяра не протекает по гоблинским землям!

Мошенник пожал плечами:

– Не нравится Даяра, могу назвать любую другую. Кнас, Рилт, Фестиа… Благо рек в Гьерте хватает… А впрочем, не хочешь рассказывать об этой девушке, не рассказывай…

Менестрель взял со стола кувшин с вином, принесенный разносчицей, неспешно наполнил два бокала и, осторожно отхлебнув золотистого напитка, скривился:

– Боги, какая кислятина… Да я сам ничего насчет нее не знаю. Увидел несколько дней назад – и лицо ее до сих пор перед глазами стоит… А, ладно, – неожиданно резко оборвал менестрель свою речь. – Расскажи лучше, что это ты такой смурной?

– Эльфы достали, – тихо бросил мошенник, покосившись на горного эльфа, по-прежнему одиноко сидевшего в углу залы. – Чтоб им ни дна ни покрышки!

Менестрель выпрямился с видом оскорбленного достоинства:

– Но-но! Айзан, подбирай выражения! Хотя бы из уважения ко мне!

Юноша как раз пробовал вино – и правда, кислятина! – и, поперхнувшись от неожиданности, закашлялся:

– А ты-то здесь при чем?!

– В конце концов, я наполовину эльф!

– Ты?!

Мошенник уставился на Найрида выпучив глаза. Он – и вдруг эльф?! Быть этого не может! Сейчас менестрель выглядел лет на тридцать пять-сорок. Обычный человек, безо всякой примеси эльфийской крови! Нет ни той хрупкости, ни изящества, ни красоты, которые присущи эльфам, полукровкам и даже квартеронам… Конечно, после того, как более десяти веков назад жители Островной империи (правда, сама империя тогда еще не существовала как единое государство) вырезали практически всю человеческую расу, говорить о чистокровных людях смешно! В каждом есть примесь чьей-либо крови…