Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

Никаких результатов, как и предполагалось, обыск не дал, хотя искали не только в квартире, но и на лестничной клетке, и даже на чердаке дома. Правда, там долго поработать не удалось — начинало темнеть, а поиск с фонарями — мартышкин труд. Поздно вечером усталые, голодные и раздражённые вернулись в отдел. Тыкву уже в который раз поместили в «телевизор», сотрудников и понятых, участвовавших в следственных мероприятиях, распустили по домам, а сами пошли в кабинет Ояра подводить неутешительные итоги дня.

Олег опустился в старое продавленное кресло, стоявшее в углу маленького кабинетика Долгоногова, и с удовольствием вытянул ноги. Ояр расположился за своим обшарпанным столом и включил в сеть электрочайник.

— Опаньки! — усмехнулся Олег. — А у нас чайничек появился. Что-то в лесу сдохло.

Дело в том, что прежде Долгоногов использовал для нагревания воды самодельный кипятильник.

— А у меня и чай хороший есть, — похвастался Ояр. — А, кстати, кто-то не так давно обещал подарить мне чайник…

— Ну, извини — совсем из головы вылетело. Вот, пришлось тебе самому раскошелиться.

— Да ладно, не парься ты! Это мне Машка подарила. Зашла как-то на чаёк, увидела мой кипятильник и на следующий день притащила чайник.

— Машка говоришь? На чаёк? — ухмыльнулся Олег, оглядывая кабинетик Ояра. — И где же здесь чайком баловаться?

— А где угодно, — засмеялся Долгоногов, раскусив намёк. — На столе, в кресле, где ты расселся, даже стоя неплохо идёт…

Чай получился на удивление приличным.

— Олежа, дежурный спрашивает, что с Тыквой делать? Выпускать? — спросил Ояр.

— Нет.

— Как нет? У нас же ноль доказухи!

— Я его по «стодвадцатке»[88] закрою.

— Олег, у нас на него ничего нет, и вряд ли что-то будет. Придётся его выпускать — тогда получишь по штанам за незаконное задержание.

— Ну, не в первый раз, и, к сожалению, не в последний.

— Ты что-то задумал?

— Да, хочу провернуть одно мероприятие — может, прокатит. Притащи мне завтра с утра Николишину, её мать и братишку.

— Зачем?

— Попробую провести опознание по голосу.

— Как это?

— Знаешь Ояр, нам в «вышке» преподавал ОРД[89] генерал Рудзитис. Он рассказывал, что лет десять назад на одного знаменитого композитора наехали, причём угрожали по телефону. Вымогателя взяли при передаче денег, а он не колется. Знать ничего не знаю — какой-то мужик попросил подобрать свёрток в парке.

Что делать? Выпускать? И тогда Андрис Карлович придумал вот что: в закрытую комнату с телефоном посадил маэстро с понятыми, а из другой комнаты, также в присутствии понятых, вымогатель в разных комбинациях с подставными произносил по телефону установленную фразу. Эффект был потрясающим: во всех комбинациях Маэстро чётко определял голос вымогателя. Суд был скор, суров, но справедлив. Кстати, это первое опознание голоса по телефону в Союзе, которое прошло в суде.

— И ты хочешь, чтобы Лиз опознала Тыкву по голосу?

— А что мы теряем? Получится — хорошо, нет — так нет. Тем более что перед Николишиной задача стоит попроще: ей надо будет опознавать живой голос, а не телефонную модуляцию.

— Ну, давай попробуем.

— Тогда пригласи завтра подставными двух парней лет двадцати-тридцати, обязательно говорящих с латышским акцентом, ну и чтобы по комплекции подходили.

— Чего ещё изволите, Ваше благородие?

— А ещё изволю, — Олег проигнорировал издёвку в голосе Ояра, — чтобы ты купил три лыжные шапочки. И не смотри на меня, как солдат на вошь! Бабки возьмёшь у твоего непосредственного начальника Владимира Ивановича Шестакова. Слыхал про такого? Пусть снимет с «девятки»[90] или из своего кармана выложит — это меня уже не касается. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — пробурчал Ояр. — Есть констатация факта.

— Какого же?

— Гад ты, твоё благородие! Отольются тебе ещё мои слёзы! Когда я всё это успею?

— Я думаю, к обеду управишься. И не таращись на меня, как рыба на сковородку — я и так знаю, что ты меня любишь. Всё, пошли жрать! Там, наверное, уже картошечка остыла.

К двенадцати часам всё было готово для проведения опознания. В кабинете Олега сидели понятые — две пожилые работницы с автостанции, и подставные — два молодых рослых парня. В кабинете Миллера в это время уже находились, ожидая своего часа, Лиза Николишина с матерью и братишкой. Ояр ввёл в кабинет подозреваемого Тыкву, усадил его между подставными лицами, и раздал всем троим одинаковые лыжные шапочки с прорезями для глаз.

— Господа, — объявил Олег, — сейчас мы приступим к проведению процедуры опознания гражданина Путниньша по голосу. Для этого гражданин Путниньш и подставные наденут шапочки, закрыв лицо, и в присутствии опознающих произнесут установленную фразу: «Отдай свои бабки и цацки — и мы уйдём с миром». Запомнили? Вопросы есть?

— Вопросов нет, — ответил за всех Тыква. — Есть просьба: прошу поменять мне куртку.

— Опаньки! Валдис, дружочек, а ведь тебе никто не говорил, что налетчики были в «камуфляже», — усмехнулся Олег. — Прошу понятых обратить внимание на это обстоятельство.

— Я не знаю, в чём там были какие-то налётчики, — спокойно ответил Тыква. — Просто прошу поменять мне куртку. По-моему, это законная просьба.