Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Безусловно, — усмехнулся Островецкий, — но придётся тебе надеть мою куртку — других здесь нет.

Тыква снял свою «камуфляжу», повесил на вешалку и надел куртку Олега.

— Не жмёт? — издевательски участливо спросил Островецкий, оглядывая Путниньша. — Вроде в порядке, — ответил он сам себе, — в плечах даже великовата. Ну что, мы можем продолжать?

— Пожалуйста, — Тыква продолжал изображать простодушного увальня.

— Спасибо! — язвительно усмехнулся Олег. — Господа, прошу вас встать и надеть шапочки.

Опознаваемый и подставные выполнили приказание. Бабульки-понятые захихикали. В ярких лыжных шапочках с прорезями для глаз Тыква и сотоварищи выглядели действительно комично. Особо нелепо смотрелись огромные ярко-красные помпоны.

«Ояр, паразит, специально такие купил, — усмехнулся про себя Олег, — ну, погоди, дорогой — тебе ещё воздастся»! — он перевёл сердитый взгляд на Долгоногова. Тот сделал вид, что не понимает причины возмущения Островецкого.

— Прошу ввести опознающую, — объявил Олег.

Ояр открыл дверь и впустил в кабинет Лизу Николишину, которую Миллер привёл сюда после того, как доставили Тыкву. Увидев троицу в масках, Лиза как-то сжалась и затравленно посмотрела на Олега.

— Елизавета Павловна, успокойтесь, — бесстрастно начал Островецкий, засунув руки в карманы и отвернувшись от Тыквы с подставными. — Сейчас эти господа произнесут установленную фразу, а вы должны постараться определить голос человека, о котором давали показания на допросе в качестве потерпевшей.

Нуте-с, уважаемые, смелее! Начинайте, по очереди, справа налево.

«Уважаемые» монотонным голосом произнесли то, что им было приказано. Олег внимательно следил за реакцией Лизы. Выслушав всё, она лишь недоуменно пожала плечами.

— Господа, — заявил Островецкий, — так не пойдёт. Станиславский бы сказал: «Не верю»! Вот и я, и потерпевшая, извините, не верим. А вы должны рявкнуть так, чтобы даже я поверил, что совершается налёт. Прошу вас всех постараться и произнести ваши слова с чувством и выражением! Пожалуйста, опять справа налево.

На этот раз «господа» действительно постарались. Тыква тоже — ему не хотелось выделяться. Олег взглянул на Лизу. Та отрицательно покачала головой. Островецкий поморщился с досады — последняя надежда прижать преступника практически рухнула. На то, что мать или брат Николишиной смогут опознать налётчика, Олег и не надеялся. Однако он добросовестно выполнил с ними всю процедуру. Чуда не произошло. Женщина и ребёнок были так напуганы, что, казалось, даже и не пытались опознать кого-то. Долгоногов увёл Тыкву. Олег распустил остальных участников следственного действия и остался в кабинете один.

«Ну, что же, — хмуро думал он, глядя в окно, — приходится признать, что первый раунд мы проиграли. Расколоть Тыкву с наскока не удалось. Придётся заняться планомерной осадой: запросы, проверки…»

— Можно? — размышления Олега прервала Лиза, приоткрывшая дверь в кабинет.

— Заходи, — пригласил он. — Ты хочешь что-то спросить?

— Да нет, просто хочу узнать: можем ли мы уходить домой?

— Конечно. Послушай, — заглянул Олег ей в глаза, — ты и вправду никого не узнала?

— Нет, — она покачала головой. — В какой-то момент показалось, что у среднего голос чем-то похож, а потом нет, не могу ничего утверждать наверняка. Извини, и спасибо тебе!

— За что спасибо-то?

— За то, что не отфутболил меня, отнесясь по-человечески, пытаешься что-то сделать.

— Это моя работа.

— Значит спасибо тебе за работу!

— Пока не за что. Результатов нет.

— Наверное, уже и не будет. Знаешь, думаю, не стоит тебе дальше напрягаться. Ты и так сделал всё, что мог.

— А вот тут позволь мне самому решать! Я же не учу тебя твоей профессии, вот и ты, будь добра, не учи меня моей, — Лиза дёрнулась от этих слов.

— Извини! — смущённо добавил он. — Несу разную чушь. Ляпнул, не подумавши. Просто зло меня берёт, что совершенно мне нечем прижать этого урода. Ладно, иди домой. Понадобишься — вызову!

Лиза молча кивнула и вышла из кабинета, столкнувшись в дверях с Ояром.

— Не помешал? — ухмыльнулся Долгоногов, когда они остались наедине. — Тут вроде какой-то интим намечался?

— Сдурел? — уставился на него Олег.

— А что, Лизка — тёлка клёвая! С тебя она оплаты не потребует!

— Совсем плохой! Мозги у тебя, Длинный, уже вообще не функционируют. Нет у меня с ней ничего и быть не может. Просто жаль мне её.

— Ага, пожалел волк кобылу…

— Да нет, правда. Лиза, когда сидела тут у меня — вся раздавленная… — она же не по деньгам убивалась. «Одиннадцать лет жизни, — говорит, — у меня украли». Я вот подумал: а мы же в одно время начинали — я в милиции, а она…

— …в постели у богатеньких «буратин» и забугорных мариманов[91]. Олег, к чему эти сантименты? Стареешь, что ли? Я тебе одно скажу: это её выбор, никто ей насильно ноги не раздвигал…

— Да я просто представил себя на её месте. Если бы я сейчас пришёл к выводу, что одиннадцать лет ушли коту под хвост…

— Стоп! — Ояр пристально взглянул Олегу в глаза. — Ты что, жалеешь, что пошёл на службу в милицию?