Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

Тот поскрёб подбородок: «С Вией у меня полные непонятки… А измену Лидке и изменой-то считать нельзя. Но, с другой стороны, зачем мне ещё одна подружка, с этими бы разобраться!»

— Не, мужики, — усмехнулся Островецкий, — сегодня без баб. Спокойно посидеть надо, игру обсудить, только мешать будут!

Возражений не последовало.

Якимович зашёл в дирекцию стадиона и быстренько созвонился с другом, работавшим в поселковой школе, где при спортзале оборудовали отличную сауну.

Усевшись в видавшую виды «Ладушку» Стаса, отбыли «продолжать банкет».

В обычной повседневной рутине прошло ещё несколько дней. Наступивший вслед за ними «чёрный» вторник Олегу, видимо, уже не забыть до конца своих дней.

Утром в его кабинет ворвался Миллер и плюхнулся на стул, обхватив голову руками. Таким Островецкий его ещё никогда не видел.

— Витька, что случилось? — в голову Олега стали закрадываться нехорошие предчувствия.

Миллер перевёл на него беспомощно-тоскливый взгляд.

— Беда у нас, — произнёс Витька срывающимся голосом. — Я только что из дежурки… Ирка Суркова убита!

— Что!? — Олег вскочил со своего места. — Как это произошло?

— Ирка с утра не вышла на работу, оттуда позвонили её матери. Старуха пошла проведать дочку — никто не открывает. Ну, у неё был ключ от Иркиной квартиры, она открыла, а там… Короче, опергруппа уже работает, Лёня Коношонок от прокуратуры…

— Едем! — Олег схватил куртку и выбежал из кабинета, увлекая за собой Виктора.

На дежурной машине мигом домчались до адреса. В квартире Ирины Сурковой был полнейший разгром: перевёрнутые стулья, разбросанные вещи, сорванные с окна гардины. Журнальный столик уставлен пустыми бутылками из-под водки и шампанского вперемешку с остатками снеди. На диване в полной прострации сидела пожилая женщина — мать Ирины, возле которой хлопотал Ояр. Эксперт-криминалист Косенков что-то фотографировал. Судмедэксперт Улдис Боярс и следователь прокуратуры Леонид Коношонок, примостившись около журнального столика, писали какие-то бумаги. Обычная картина работы следственно-оперативной группы на месте преступления. Рядовое событие, только для Олега и Виктора оно таковым не являлось. Не покидало чувство вины за смерть молодой женщины. Что-то упустили, где-то недосмотрели. Да, формально никто не вправе обвинить их в том, что не смогли предотвратить преступление, они сделали всё, что могли. Впрочем, никто и не подумает предъявлять какие бы то ни было претензии, но ведь от себя-то не уйдёшь. Смерть этой несчастной отныне камнем будет висеть на твоей душе…

— Товарищ майор? — удивлённо вскинул глаза Коношонок, увидев Островецкого. — А вы зачем здесь? Тут дело простое, сами справимся.

Леонид только недавно был переведён из стажёров в следователи, и, хотя он относился к Островецкому с огромным уважением, скорее даже с восторженным почтением, но посягательств на свой «суверенитет» терпеть не собирался. Уже хотел было тактично напомнить милицейскому «важняку», что данное преступление находится в компетенции прокуратуры, но, взглянув в жёсткие, полные затаённой боли глаза Олега, промолчал.

— Лёня, где она? — хмуро спросил Островецкий. Коношонок кивком указал на спальню. От того, что Олег увидел там, у него потемнело в глазах: распростёртое на кровати обнажённое тело несчастной женщины сплошь было покрыто ссадинами и кровоподтёками. Неестественно вывернуты руки и ноги. На обезображенном лице — маска ужаса и страданий.

Олег вернулся в гостиную. Виктор, хлопотавший вместе с Ояром над матерью Ирины, вопрошающе взглянул на Островецкого. Тот отрицательно покачал головой: мол, не стоит тебе смотреть на это. Виктор всё же прошёл в спальню — и зарычал от ярости. Он вышел оттуда бледный, как мел.

— Олег, я убью эту тварь!

— Для начала его нужно найти! Поэтому возьми себя в руки — нам ещё работать.

Островецкий внешне был уже совершено спокоен. Мрачно спокоен.

— Улдис, — обратился он к судмедэксперту, — что у тебя?

Как-то само собой получилось, что Олег, не имея на то никаких полномочий, взял бразды правления следственно-оперативной группой на себя, но никто, даже самолюбивый Лёня, не решился противиться этому. Даже со стороны было заметно, что и Островецкий, и Миллер на редкость болезненно восприняли убийство молодой женщины.

— Ну, что я на данную минуту могу сказать? — Улдис потеребил свою рыжеватую бородку. — Сметь наступила примерно шесть-семь часов назад. Точную причину сейчас назвать трудно: там и черепно-мозговые, и повреждения внутренних органов. После вскрытия определимся. Одно могу сказать наверняка: её истязали несколько часов подряд — били, насиловали, прижигали тело сигаретами. Олег, я такого зверства ещё не видел за двенадцать лет на этой работе!

— Ты сказал — насиловали?

— Именно, причём жестоко. Все признаки: ссадины и разрывы влагалища и анального отверстия. Причём и там, и там обнаружено вот это, — Улдис передал Олегу целлофановый пакетик, внутри которого находились обрывки чего-то блестящего.

— Что это? — удивлённо спросил Островецкий.