Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

— Почти, — похвалила учитель ученицу. — Те, что внизу, и думать не думают обо всей этой ерунде: живут себе счастливо, занятые совсем иными заботами. «Знающие толк» только о том и думают, только к тому и стремятся, чтобы подняться на одну ступень выше. Они изучили терминологию назубок, ночью их разбуди, и они в точности опишут различия между юбками годе и карго. Истинные лоски лениво проконсультируют по всему прейскуранту Рапопорта с индексами цен за последнее десятилетие.

— Я так не умею, — опечалилась Анна.

— И не надо! — ласково успокоила Анастасия. — Есть еще одна категория лакшери. Над всеми. Аристократия, чистокровки. И вот теперь ты постигнешь всю глубину этого лакшери-паскудства.

— Я вся — внимание, — собралась Анна.

— Аристократы в мире лакшери даже не подозревают, что они аристократы, — преподнесла Анастасия новое открытие. — Они просто живут своей жизнью, покупают, что им вздумается, носят, что им нравится, и понятия не имеют, как все это называется.

Им наплевать, что сколько стоит. Вещи для них — часть внутреннего мира. Приобретая новую вещь, такие аристократы просто впитывают ее, принимают в свой мир. Они не задумываются о терминах и названиях, и потому обувь для них — просто обувь, одежда — просто одежда, украшения — просто украшения. Они не думают о стилях и вкусе, и потому у них безупречный стиль и безупречный вкус.

— Не понимаю, — призналась Анна.

— Попробую сравнить с чем-либо, — Анастасия задумалась. — Вот, например, поэзия.

— Что поэзия?

— Есть литераторы, которые удавят за лишнюю строчку в классическом сонете или за лишнюю стопу в метрической строке.

— А есть?

— А есть такие, что и понятия не имеют, что ж такое классический сонет и что такое силлабо-тоническое стихосложение, но…

— Но?…

— Но проходят годы, и в их честь называют новую форму сонета, а их рваные строки признают непререкаемой классикой и ориентиром для будущих поколений литераторов. Зайдем в этот салон?

И Анастасия открыла дверь бутика, не дожидаясь согласия подруги.

10. Селфи

В бутике царил почти аншлаг, не обычный для таких пафосных заведений: парочка консультантов и столько же покупателей. Анастасия одним плавным движением отказалась от услуг продавца, и подруги двинулись вдоль представленных коллекций, рассеянно осматривая пестрые экспонаты. Анастасия продолжала незаконченную на аллее тему.

— В нашем мире само понятие «лакшери» — это некий индекс соответствия системе. Степень лояльности. Скажем так: чем больше в тебе лакшери, тем более ты удобен этому миру, но тем меньше в тебе искренности. Мень Всеславович как-то даже прибор такой презентовал, при помощи которого измерял степень содержания лакшери в человеке.

— Я уже начала догадываться, — призналась Анна. — Про лакшери и честность. Искренность.

— Неужели? — удивилась Анастасия.

— Когда меня делегировали… сюда, к вам, Хозяин предупредил, что у меня есть некая суперспособность… Особенность.

— Какая же? — заинтересовалась Анастасия.

— Хозяин сказал, что я умею отличать правду ото лжи. Вижу, где человек настоящий, искренний, а где…

— Лакшери! — весело закончила Анастасия. — И какова же я, по твоему мнению? Настоящая или лакшери?

— Ты почти настоящая, — Анна не умела врать. — Почти, тут никаких вопросов. А вот Ангелина Аврельевна меня несколько смущает.

— И чем же? — Анастасия вовсе не обиделась на слово «почти».

— Она как бы абсолютная лакшери — по внешнему виду. Все эти жемчуга, алый жакет, украшения золотые, часы роскошные… А вот внутри — совершенно настоящая. Что-то тут не так. Несоответствие формы и содержания.

— Профессионализм, выработанный веками мироздания, — сказала Анастасия с видом обреченной серьезности.

Подруги чуть помолчали, как бы застыв в моменте, а потом разом прыснули. Анна вспомнила и переспросила о приборе.

— Лакшериметр? Да, только шеф называл прибор иначе: селфиметр.

— Почему же?

— Как поточнее объяснить? — Анастасия чуть закусила губку. — Вот представь, что ты увлеченно занимаешься любимым делом. Какое у тебя любимое дело?

— Служить Хозяину. Я же сабка, — напомнила Анна.

— Ах, да! И вот ты служишь Хозяину, а кто-то снимает этот процесс на камеру. Как бы ты к этому отнеслась?

— Все, что происходит со мной, происходит с его ведома, по его решению и по его желанию. Раз снимают, значит, так надо. Значит, это и мое желание тоже.

— Прекрасно! — Анастасия словно ожидала такого ответа. — А теперь представь, что камера в твоих руках и ты снимаешь весь процесс сама.

— По воле Хозяина?