Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Словно готовились к совещанию. Не враги, не бойцы, не воины. Торговые конкуренты или атташе из дипломатических корпусов разных стран — надень им бейджи на лацканы, и можно начинать саммит. Потихоньку, маленькими группами, мужчины стали расходиться так же, как и появились: сквозь черные провалы в стенах, сквозь норы и туннели в пространстве.

Исчез и Герман. Мень Всеславович взял вод руку Анну и повел ее к одному из «выходов». Анастасия Ярославна заняла место в двух шагах позади. Ядовитый дым рассеивался, запах гари испарялся. Анна выбралась из последнего зеленого дымного клуба, как из-за тяжелой шторы примерочной. Вернее, так и было: все трое — Анна, Мень Всеславович и Анна Ярославна выбрались из примерочной кабинки и оказались в залитом белым светом зале лакшери-бутика.

— Пугаете, пугаете Вы нас, госпожа эмиссар, — пожурил Анну Мень Всеславович. — Извинения мы, конечно, приносим. Меры примем. Повторение подобного — исключим. Но и Вы, милая, следите за собой. Граница Ваша разочаровала. Нет, не подумайте, но безопасность посланника — и на ее, Границы, совести тоже. Могли бы позаботиться — и более тщательно. Сами же говорили: «Хозяин все видит, Хозяин все знает». И нас расслабили, и сами расслабились.

— Кто такой Герман? — Анна, наконец, сумела прервать словесный поток шефа. — Что вообще произошло? Кто эти люди, животные, змеи, насекомые? Что за эпическая битва в кубическом вакууме? У Вас есть враги в собственном ванильном мире?

— Враги есть у всех, — резко, недовольно ответил Мень. — Друзей тоже не мало. И друзья-то посильнее будут. А враги эти… Не враги, а скорее — оппоненты. Иногда выступают с конструктивной критикой. И совершенно необходимы для поддержания баланса. Несовершенный мазок лишь подчеркивает изысканность картины.

— Выслушаю Вас с предельным вниманием, — серьезно сказала Анна.

— Наши внутренние дела, госпожа эмиссар, — нахмурился Мень. — Границу они вряд ли заинтересуют. К решению вопроса не имеют никакого отношения.

— Решение вопроса откладывается на неопределенный срок, — объявила Анна, сама не зная, имеет ли она такие полномочия. — До выяснения обстоятельств.

— Постойте-постойте, — всполошился Мень Всеславович. — Какая взаимосвязь? Может, Вы не достаточно информированы, госпожа эмиссар? Суть решаемого вопроса никакого отношения к внутренним делам нашего мира не имеет. Вопрос наш, так сказать, глобального свойства.

— Решения глобальных проблем зависят от домашнего уюта, — неожиданно сформулировала Анна. — А у Вас, уважаемый Мень Всеславович, с домашним уютом, как мы видим (Анна нажала на это самое «МЫ», чтобы не возникало сомнений, что вещает она от имени Границы), далеко не все в порядке. Пауки у Вас, Мень Всеславович, по дому безнаказанно бегают. Змеи у Вас совсем распоясались.

— Если бы не эти змеи, госпожа эмиссар… — Мень Всеславович сник, обмяк, стал вдруг заметно пожилым и уставшим. — Ладно, едемте в «Дом Диониса». Посидим, выпьем, поболтаем. Зададите свои вопросы, получите свои ответы.

9. Автор приносит извинения

Сейчас совершу преступление. Намеренное, а потому особенно страшное, грубое, неопрятное. Сколько раз говорил, писал и повторю снова: нельзя вторгаться автору в столь хрупкий мир той истории, которую повествует он верному другу-читателю. Рухнет же все, расколется, рассыплется со звоном по испорченному читательскому впечатлению. Оборвется история горьким разочарованием. Вина глубока, неоспорима и непростительна. Была бы непростительна, если бы не…

Если есть в уголовном праве отягчающие обстоятельства, то наверняка найдутся и те, что облегчат бремя несомненной вины. Приведу в свое оправдание некоторые — их я считаю наиболее существенными.

Во-первых, с тобой, дорогой читатель, верный спутник моих историй, я знаком уже который роман. Не говорю «который год», потому как ты-то знаешь: время не имеет значения.

Сколько уже повидали мы сражений и разочарований, трагедий и побед! Сколько пройдено дорог, проплыто рек, пролажено пещер, просмотрено зеркал! Сколько выпито вина в «Доме Диониса» и пива в «Варяке» за тяжелым дубовым столом! Сколько вместе передумано, переспорено и пережито! Сколько уже яблок-Взвесей собрано с Мирового дерева! Сколько ветров билось в наши тугие паруса! Нам ли с тобой не верить друг другу? Нам ли с тобой друг друга не знать?

А потому вторжение мое не для тебя, мой верный друг-читатель. Что нового могу рассказать я тебе? Ты знаешь, пожалуй, побольше моего. Роль автора скромна: наблюдать и записывать. А ты общаешься с героями истории напрямую, сочувствуешь им, сопереживаешь, проходишь путь вместе с ними. Уверен, герои наших историй успели рассказать тебе многое из того, что мне-то, как автору, вообще знать не положено.