Будь моей Брейшо

В нашу сторону дует легкий ветерок, и до меня доносится бесподобный аромат. Цветы… Множество цветов, целые поля цветов, любой формы, любого цвета… А по бокам стоят большие теплицы, и я подозреваю, что там собраны самые редкие виды.

Я хочу, чтобы ты огляделась и нашла то, что тебе нравится. Что найдет отклик в твоей душе.

У меня перехватывает дыхание, Кэп кружит меня в своих объятиях, а когда опускает на землю, его пальцы скользят под мой подбородок, чтобы поднять его.

– Ты все время говорила про фиолетовый, но среди всего этого великолепия какой цвет ты бы выбрала?

Мой рот открывается, но я не издаю ни звука и качаю головой.

Его улыбка мягкая, как и его губы, когда касаются моих.

– Давай, детка, поищи. Выбирай.

Я киваю, поворачиваюсь и вижу Рэйвен, Мэддока, Ройса и Зоуи; Ройс с тележкой, надо понимать, чтобы складывать отобранные цветы.

– Готова? – спрашивает Рэйвен; и я думаю, что ребенок в ее животе очень быстро растет.

Я киваю, хватаю Кэптена за руку, и мы идем.

* * *

И мне, и Рэйвен, и Зоуи нравится все. Тележки точно не хватит. К счастью, в этом царстве цветов есть грузовики для доставки.

Наша прогулка выглядела так: стоило Рэйвен, Зоуи или мне остановиться на секунду, наши мальчики щелкали пальцами, и кто-то загружал цветы в кузов. В конце концов мы с Рэйвен обменялись взглядами и старались не задерживаться перед очередным чудом. Естественно, они это заметили и разозлились, настаивая на том, чтобы не ограничивать себя.

И вот, четыре дня спустя, мы сидим у себя в усадьбе и смотрим на то, что получилось.

– Итак, розовый, да? – Рэйвен поворачивается ко мне. – Мне казалось, что… Я не знаю, это что-то такое девчачье.

Я смеюсь и перевожу взгляд на свой сад.

Вдоль дорожек, ведущих к большой мраморной скамье, на которой лежат черные подушки, высажены цветы всех оттенков розового.

– Он немного перемудрил, да? – говорю я, но Рэйвен качает головой:

– Нет. Он молодец, Ви.

Кэп выделил место для моего сада прямо под окном моей комнаты. Как он сказал, чтобы я могла смотреть на него в любое время, когда захочу.

Розовый – это то, что меня зацепило, а вообще, это мой дом и мое будущее.

Все дерьмо на моем пути вело меня сюда. К ним.

К нему.

Я понимаю, что все могло быть по-другому, и Зоуи могло бы здесь не быть, но в итоге сложилось так, как должно.

– Привет.

Я улыбаюсь, бросая взгляд на Кэптена.

Он что-то прячет за спиной.

– Что у тебя там?

– Это не для тебя. – Он показывает мне дюжину белых роз, и по их количеству я догадываюсь, что они и правда предназначены не мне.

Кэп наклоняется и нежно целует меня. Потом поцелуй становится страстным, я чувствую, как мои трусики становятся влажными, но он отстраняется.

– Поедешь со мной? – шепчет Кэптен.

– Ты меня так распалил… – дразню я его.

Он громко смеется, хватает меня за руку и ведет к машине.

– Это позже, детка. Обещаю.

– Я думала, мы пойдем купаться, сегодня жарко…

– Пойдем, но чуть позже.

Зоуи уже сидит в машине, пристегнутая, с маленьким фиолетовым букетом в руках.

– Рора, посмотри, что у меня есть.

– Они такие красивые, Зо-Зо.

Она улыбается, вдыхает аромат и смотрит в окно.

Кэптен проскальзывает за руль, и вскоре мы въезжаем на мемориальное кладбище Брейшо.

Вылезаем, и Зоуи бежит туда, где, как она знает, похоронен еще один ее дедушка, Коннор Перкинс.

Мы с Кэптеном догоняем ее, Кэп убирает букет, которому не больше недели, и предлагает Зоуи поставить ее букет в вазу.

– Привет, – говорит Зоуи. – Я принесла тебе цветы. Надеюсь, они тебе понравятся.

Я бросаю взгляд на Кэптена – тот с мягкой улыбкой смотрит на свою маленькую девочку. Почувствовав мой взгляд, он поворачивается ко мне.

– А розы? Разве ты не собираешься положить их? – спрашиваю я.

Он качает головой, костяшки его пальцев скользят по моей щеке.

– Нет, это не для него.

Он делает нам знак следовать за ним. Я беру Зоуи за руку, и примерно через пятьдесят ярдов мы подходим к мраморной стеле.

Кэптен поднимает Зоуи на руки и передает мне букет.

– Возможно, ты захочешь сама их положить.

Он целует меня в щеку, а Зоуи трется своим носом о мой.

Затем они уходят к внедорожнику, а мой взгляд перемещается на стелу. К ней прикреплена маленькая золотая табличка, на которой написано:

В память о Марии Веге.

Слезы наполняют мои глаза прежде, чем я успеваю их остановить.

Он сделал это. Для меня, для себя…

Для нас.

Дрожащими руками я ставлю букет белых роз в красивую медную вазу, сияющую в лучах солнца. Отступаю назад, чтобы осмотреть место, где теперь покоится моя мать. Я ее мало знала, но она заботилась о маленькой девочке, которую мы все любим и которую любила она сама.

Мария была доброй, нежной и никогда не отталкивала меня, как бы я ни поступала по отношению к ней.

Я навещала Зоуи, и она оставляла нас одних, хотя иногда я замечала, что она тайком снимает меня на телефон; зачем – я не спрашивала.