Будь моей Брейшо

– Мы уже впустили ее.

Я киваю, прищурив глаза.

– И теперь мы знаем, что она нам солгала.

– Знаем о большом дерьме, – добавляет Ройс.

– О дерьме, меняющем жизнь.

– Она разрушила наше доверие, – выстреливает Мэддок.

Я наклоняю голову.

– Так и есть.

– Но она одной крови с Рэйвен. – Мэддок смотрит на жену.

Рэйвен облизывает губы, ее взгляд бегает между нами.

– Семья – это не только общая кровь, – напоминает она.

– И исходя из этого, Виктория полная противоположность тому, что значит быть Брейшо, – расставляет точки над «i» Мэддок.

– Черт возьми, – вздыхает Ройс, поднимаясь на ноги. – И все равно кажется, что ее место здесь, не так ли?

– Так, – говорит Рэйвен с безошибочной уверенностью. – Я чувствую это. Виктория упрямая, да, но она… – Рэй резко замолкает, а я поднимаю руку. Хлопок двери в коридоре говорит о том, что Виктория вышла из своей комнаты.

Так и есть. Она проходит мимо и замечает нас четверых – Ройс, заходя последним, не закрыл дверь за собой. Секунду Виктория колеблется, затем идет к лестнице.

Я оглядываюсь на ребят.

Мэддок ухмыляется и притягивает Рэйвен ближе к себе.

Все молчат, но решение есть.

Да, она должна быть здесь, но бесплатного пропуска ей никто не выдавал. Ей нужно будет железно доказать, что она заслуживает своего места. Не докажет – уйдет.

– Но мы понятия не имеем, на что она способна. – Ройс тревожно смотрит на нас троих.

– Чувак, мы должны постоянно следить за ней, вот и все, – говорит Мэддок.

Рэйвен смеется.

– Мы только что нарекли ее новой принцессой Брейшо. В смысле еще одной.

– На тебе это никак не отразится, – успокаивает ее Мэддок.

– А как мы будем вести себя на публике? – спрашивает Ройс, и вопрос адресован мне.

Черт, она не моя, чтобы разбираться с этим.

– На публике она – Брейшо, одна из нас, под защитой. Неприкасаемая. А тут – чужачка. – Ройс потирает руки, уголки его губ приподнимаются.

Рэйвен переводит взгляд с Ройса на меня. Я хочу сказать Ройсу, чтобы он отвалил, но молчу.

Ухмылка Ройса становится еще шире.

– Кстати, с придурком Майком все в порядке, – говорит он.

Я хмурюсь.

– Что, так просто?

– Ты, кажется, удивлен, – встревает Мэддок.

– Она вела себя странно, нервничала… Вроде как не прочь была послать его подальше. Возможно, не хотела, чтобы выплыло какое-нибудь дерьмо из того времени, когда они встречались, или что-то в этом роде.

Я качаю головой.

– Не знаю. Он мне не нравится.

Парни смеются, и я хмурюсь еще сильнее.

– Конечно, братан, ведь у него было то, чего ты хочешь, – ухмыляется Ройс. – Короче, так. Мы с ним поговорили, и я ему нарисовал правдоподобную картинку. Немного, так сказать, прояснил суть, что Виктория теперь не его девушка.

Я качаю головой, Рэйвен хватает Ройса за локоть и, смеясь, тащит его за дверь, но Мэддок задерживается.

– Ты можешь одновременно хотеть убить ее и сохранить ее. – Он меряет меня грозным взглядом. – Так было у нас с Рэйвен в самом начале. И вот что. Не делись тем, что должно быть твоим.

– Я ей не доверяю. А если я ей не доверяю… Мне вообще странно, что она здесь.

Мэддок наклоняет голову.

– Так прогони ее отсюда. – На его губах появляется намек на усмешку. – Вообще, я так и думал, брат. Ты ей не доверяешь, но хочешь. С одной стороны, ты думаешь, что она недостойна твоего траха, но с другой – хочешь, чтобы она была в этом смысле на высоте, когда трах состоится. – Он подходит ближе. – Ничего плохого в этом нет. Единственное, что нужно сделать, это переждать.

– Ага, устроим карантин в доме Брейшо… А если она облажается?

Он хлопает меня по спине и идет к двери.

– Сначала попробуй, да? Про карантин ты хорошо сказал. Надень ей кандалы на лодыжки и выброси ключ.

Мэддок выходит и спускается по лестнице, давая мне минуту, чтобы стряхнуть напряжение, охватившее плечи. Затем я тихо захожу в комнату Зоуи, целую ее в лобик, поправляю одеяло и тоже иду вниз.

Взгляд Виктории встречается с моим, как только я оказываюсь в поле ее зрения. Она стоит у двери, ее длинные светлые волосы, как всегда, в беспорядке перекинуты через плечо, не то чтобы вьющиеся, а скорее растрепанные. Карие глаза кажутся обнаженными, но, держу пари, сама она считает свой взгляд демонстрацией безразличия.

Ха!

Губы ее плотно сжаты, а большой палец без остановки щелкает по черному лаку на безымянном. Это говорит о том, что она встревожена, как и должно быть, – лжецы всегда боятся, что их разоблачат.

Мое тело реагирует на нее, но я должен бороться с этим. Я не могу позволить себе наплевать на риск, который она несет… не тогда, когда у меня есть Зоуи.

Зоуи… Я вспомнил слезы малышки. Чего я не сказал своим братьям, так это то, что я хочу доверять Виктории, и даже больше – мне не дает покоя болезненное чувство, что я должен это делать.

Я всегда хорошо разбирался в людях, видел то, чего не замечают другие; это часть моей роли в семье, но мое представление о Виктории, если честно, размыто.

Проходя мимо, Ройс хлопает меня по плечу и распахивает входную дверь.

– Сегодня возвращаемся в школу Брейшо, придурки. Три месяца до окончания, и дерьмо станет еще интереснее.