Будь моей Брейшо

Виновата сама Виктория. Моя дочь узнала ее только потому, что она обманом проникла в ее мир. Хуже того, она украла у маленькой девочки то, что ей принадлежало безраздельно, – украла ее мать.

Виктория попыталась занять место Мэллори.

Она сказала, что хочет быть Брейшо, и, по большому счету, она была на правильном пути, нарисовав для себя два варианта – быть просто моей или быть в моих глазах самоотверженной героиней. У нее получалось и то и другое.

Она трахала мою голову снова и снова, и каждый раз я оказывался слабее, чем до этого. Я был слеп.

Почему? Почему она…

– Кэптен, ты меня слышишь?

Я встаю со скамейки и качаю головой.

– Я не могу сделать это прямо сейчас.

Как только я подхожу к внедорожнику, она зовет меня по имени, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы повернуться к ней.

– Почему ты уходишь? – Мэллори оценивает меня. – Что не так?

Я был в пяти шагах от счастья, а потом появилась ты и все испортила.

Я пожимаю плечами. Ее нежная кожа краснеет, глаза чуть прищуриваются.

– Ты влюблен в нее.

Это не ее гребаное дело, но я не собираюсь спорить, тем более что любой ответ вызовет еще больше вопросов.

Сохраняю невозмутимое выражение лица.

– Она солгала мне.

Мэллори слегка покачивается, лоб хмурится.

– Я тоже так думала.

– Мне пора. – Рывком открываю дверь внедорожника и проскальзываю внутрь.

– Кэптен!

Глядя на нее через закрытое окно, сдерживаю стон.

Она прикусывает нижнюю губу.

– Увидимся завтра, хорошо? Ты приедешь?

Я коротко киваю и убираюсь к чертовой матери.

Я еду домой, но что-то заставляет меня свернуть к общежитию и припарковаться. Вылезаю из машины и опускаюсь на старые качели на заднем дворе. Достаю из кармана кастет, надеваю его и сжимаю кулак.

Сидит идеально. Это мой тотем. Угроза без слов, предмет, наводящий страх, когда еще не сделано ни одного движения.

Подношу кастет ближе к глазам и читаю слова, которые знаю наизусть:

Семья – это не только общая кровь.

Доказательством являются мой отец, мои братья, Рэйвен.

Мы – семья, но у нас разная кровь.

Мой кулак снова сжимается.

Мы все служим какой-то цели.

Мэддок – лидер, у него в руках ключ ко всему, но он никогда не идет впереди.

Ройс – воин, он готов сражаться, но никогда не пытается править.

Я – якорь…

Смотрю на кастет. Одинаковые прорези для пальцев означают, что в нашей семье все равны, и никогда один не бывает сильнее другого.

Но, может быть, наш отец ошибся?

Может быть, он хотел видеть то, чего не существует?

Моя семья доверяла мне в выборе, поддерживала меня, соглашалась со мной, а я их подвел. И так было не один раз.

Не знаю, как долго я просидел на качелях, прежде чем открылась дверь кухни и вышла Мейбл.

Я собираюсь встать, но она кричит:

– Не вставай, парень. Я прекрасно могу спуститься к тебе сама. Я еще не старая развалина.

Смеюсь, но за смехом быстро следует вздох.

Мейбл подходит и садится на каменную скамеечку рядом с качелями.

– Знаешь, как я догадалась, что ты здесь? Когда мои девочки внезапно умирают от жажды и бегут на кухню, значит, появился кто-то из красавчиков Брейшо.

На моем лице появляется легкая усмешка, и я бросаю взгляд на окно кухни. Потом поворачиваюсь к той, кто занимает важное место в нашей жизни.

– Она ушла, и твой дневник больше не работает, – догадывается Мейбл, и понимание смягчает ее взгляд. – Но все-таки скажи мне, что у тебя на уме, мальчик.

Я смотрю на грязный песок у своих ног.

– Думаю о твоих словах. Ты говорила, что, как только мы примем решение, – все, пути назад нет, мы его не изменим.

– Запечатано на небесах и выгравировано на стенах ада.

Да. Так.

– Сначала я выбрал Мэллори, – говорю я. – Разве это не ответ на все? Навсегда приклеиться друг к другу. Остаться там, где упал мой якорь.

У волка есть только одна пара в его жизни.

Мейбл сидит молча в течение долгой минуты, и я заставляю себя посмотреть ей в глаза.

– Насколько я понимаю, якорь сорвался с цепи и упал в самую глубокую часть моря? Но что-то мне подсказывает, что есть человек, который осмелится отправиться за ним. Он нырнет с головой в темные воды, не заботясь о том, выберется ли на поверхность, потому что исправить то, что в тебе сломано, стоит риска потерять все, даже жизнь.

Я смотрю на кастет, солнце играет на гладком металле. У меня дрожит челюсть.

– А насчет навсегда приклеиться… Узнаю в этих словах Кэптена, моего заботливого, любящего, глубоко мыслящего мальчика. – Она слегка улыбается. – Тебе больно, ты в замешательстве, но… Возможно, Мэллори сделала то, что сделала, но это никогда не отменит того, что она подарила тебе самого важного человека в твоей жизни. Ты можешь ненавидеть ее, но ты и благодарен ей, и это разрывает тебя на части, и, прости, что говорю тебе это, парень, это никогда не перестанет разрывать тебя на части. Это доказательство твоего сердца, Кэптен Брейшо. Это то, что делает тебя тобой.

Легкая боль прокрадывается в мое тело, и я рад ей. Наклоняюсь вперед, упираюсь локтями в колени.