Будь моей Брейшо

– Хотел бы я быть таким же уверенным, как ты, Мейбл, потому что мой разум говорит: нужно исправить то, что сломано, но я понятия не имею, с чего начать, я понятия не имею, что я должен попытаться исправить в первую очередь и… должен ли вообще исправлять.

Она встает со скамейки. Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом.

– Скажи мне вот что, мальчик. Если есть две истекающие кровью души, но ниток достаточно, чтобы починить только одну. Какую ты исцелишь?

– А что, если ни одна из них не заслуживает этого?

– А что, если я скажу тебе, что одна из этих душ – твоя?

Отчаянная, эгоистичная боль пронзает меня.

Внезапно Мейбл протягивает мне маленький конверт, на котором написано ее имя.

Мои брови сходятся вместе.

– Что это?

– Не знаю. Это не мне.

Она указывает на самый край, где нарисован маленький якорь, и я понимаю, что это письмо для меня.

– Пришло по почте пару дней назад. Мне это сразу показалось странным, а потом я посмотрела на оборот.

Выхватываю конверт из ее рук и переворачиваю его. Там написано:

Я доверяю тебе так же, как ты доверяла мне.

Только если она уже ушла.

Что-то шевелится у меня в животе, и руки Мейбл поднимаются, чтобы похлопать меня по щекам, как она делала много раз в моей жизни.

– Иди домой, мой мальчик. По-моему, тебе хочется посмотреть, что там внутри.

– Кто это прислал?

– У меня есть одно предположение, – говорит она, но за этим ничего не следует.

С ободряющей улыбкой Мейбл уходит.

К счастью, Зоуи с моим отцом смотрят фильмы в домике у бассейна. Я мчусь в свою комнату, захлопываю за собой дверь и разрываю конверт. То, что в нем, высыпается на одеяло, и я замираю.

Сложенный листок бумаги.

Большой красивый брелок в виде камня, похожего на бриллиант.

Мое горло сжимается от неуверенности.

Я дергаю себя за волосы, провожу руками по лицу.

Черт, я не могу сам…

Вытаскиваю телефон из кармана и нажимаю цифру три.

Телефон звонит один раз, прежде чем она отвечает.

– Ты мне нужна.

– Мы едем.

Телефон падает на пол, и я жду.

* * *

Проходит чуть меньше получаса, и моя дверь распахивается.

Мэддок входит первым, его глаза облетают комнату, прежде чем остановиться на мне. Он отступает в сторону, чтобы Рэйвен могла проскользнуть мимо него, и закрывает дверь с другой стороны. Ему хватает чуткости оставить нас наедине.

У нас всегда была сплоченная команда – я и мои братья, мы понимали друг друга с полуслова, поддерживали друг друга в любых ситуациях, даже если терпели неудачи, но появление Рэйвен в нашей семье было необходимостью, о которой мы даже не подозревали.

Я могу быть слабым перед братьями – меня никто не осудит, но как же хорошо, что есть девушка, которой можно довериться, и это успокаивает немного по-другому. Не лучше и не больше, просто… по-другому.

– Прости, мы немного задержались. – Рэйвен обнимает меня. – Мы были на складах – у Мэддока там дела, но как только ты позвонил, сразу прыгнули в машину и вернулись домой. – Она поднимает руку, чтобы провести по моим волосам. – Что случилось, Кэп?

Киваю в сторону кровати.

– Что это? – хмурится она.

– Не могу заставить себя посмотреть…

Я чертовски напуган, Рэйвен.

Мне не надо говорить это – она сама видит, как всегда.

Ее тотемный предмет – нож, что совсем не случайно. Рэйвен способна проникнуть в самую суть наших проблем, вскрыть их, и она, не задумываясь, пустит в ход свое оружие, если потребуется.

Она идет к моей кровати и берет конверт. Вертит его в руках, читает надпись на обороте.

– Это насчет Зоуи, да?

– Скорее всего…

Ее глаза снова находят мои, она вытаскивает из конверта сложенный листок, и меня все больше сковывает тревога.

– Давай, Кэп, прочтем это вместе, – говорит она, и ее рука проскальзывает в мою. Другой рукой она держит письмо, и рука чуть заметно дрожит.

Кэптен!

Если ты получил это, значит, моей дочери нет рядом с тобой.

Она – все, на что я надеялась, и эти надежды укреплял твой отец. Он говорил, что несмотря на уродливую жизнь, в которую она была погружена после рождения, перед ней обязательно откроется шанс.

Возможно, ты знаешь, если она позволила себе открыться перед тобой, что ей пришлось видеть самые темные стороны этого мира. По малолетству она многого не понимала. Но так или иначе, именно это сформировало ее – сформировало ее способность видеть за пределами очевидного и проникать в душу других людей.