Будь моей парой

Демон провел девушку кружным путем через пока пустой салон для карточных игр и придержал дверь, ведущую на открытую террасу. Внизу кляксами в серых сумерках чернели силуэты причудливо подстриженных кустов. Из бальной залы доносились звуки музыки и смех, напоминая о причине, по которой они здесь.

Они обязательно пойдут туда. Но позже. Сначала необходимо кое-что прояснить раз и навсегда.

- И что это было, детка? - с насмешкой спросил он.

- Это я должна спрашивать, что это было! - голос девушки звучал ровно, но зеленые глаза метали молнии. - Раум, если ты собираешься унижать меня, флиртуя прямо на моих глазах с другими женщинами, я уйду.

Она не шутила, но вместо раздражения в ответ на эту попытку ограничить его свободу Раум почувствовал уже привычную нежность. И желание. Как она все-таки хороша, когда злится. Нет, она всегда хороша, но когда злится - особенно. Он не стал говорить ей, что ее ревность не имеет под собой никаких оснований - ни одна женщина в этом доме не интересовала его так, как Дженни. И даже не стал упоминать, что не был ни с кем, кроме нее, со дня их знакомства, несмотря на голодный паек, на который посадила его рыжая. Вместо этого Раум склонился над девушкой и ласково провел пальцем по нижней губе. Она раздраженно оскалилась, но это не помешало Рауму поцеловать ее.

- Договорились, Дженни-ревнивица.

Лучше бы она не пыталась вырваться.

Сопротивление рыжей сорвало разом все тормоза. Желание вскипело в крови бесконтрольно и резко, как уже не раз бывало в последние дни - слишком долго ему приходилось сдерживаться. Раум зарычал, пихнул девушку к ограждению террасы, и углубил поцелуй, превращая из почти символического в непристойно глубокий и жадный. Руки зашарили по женскому телу, сжимая и тиская соблазнительные выпуклости сквозь тонкую ткань.

И проклятье... у него встал!

Худшее время и худшее место из всех возможных, но Раум вдруг понял, что ему плевать. То, что предполагалось, как мимолетное проявление нежности, превратилось в крышесносный ураган. Он никого и никогда не хотел так, как Дженни в этот момент.

- Раум, не надо, - всхлипнула она, когда он прервал поцелуй, чтобы подсадить ее на край балюстрады.

- Почему, ты же хочешь... - пробормотал он хриплым шепотом. - И я хочу.

Рука скользнула по шелковому чулку, задрала платье почти до бедер.

Безумие. В любой момент завешенная тяжелой шторой дверь может открыться, выпуская на террасу любителей подышать свежим воздухом, и тогда не будет ни единого шанса скрыть от случайного наблюдателя, чем они тут занимаются.

Возможность быть застигнутым заводила неимоверно.

- Не здесь же!

- Какая разница где? - плевать на гостей, плевать на скучного кузена, контракт и все эти тупые правила. Вожделение текло в венах расплавленной лавой, тяжело пульсировало в паху. Одно прикосновение к этому скрытому под унылыми серыми тряпками, бесконечно желанному телу, сводило с ума. В прямом и переносном смысле.

А рыжая словно намеренно дразнилась. Отпихивала его руками, и при этом прижималась и терлась бедрами так, что Раум готов был спустить в штаны. И целовала в ответ с той же исступленной яростью.

Гребаное платье! Проклиная свою предусмотрительность, демон расстегивал маленькие тугие пуговички на груди и еле удерживался, чтобы не порвать его в хтоническим тварям. Какого хрена он выбрал этот монашеский фасон?

Серая ткань поползла вниз, обнажая грудь. Прямо напротив его губ покачивался твердый розовый сосок, слегка прикрытый полупрозрачной тканью. Раум втянул его губами, прикусил. Огладил бедра и скользнул пальцами под влажное кружево.

Она была мокрая. Мокрая, возбужденная, готовая на все.

"Трахну ее! Прямо сейчас! Помечу, докажу всем, что она моя!"

Сколько можно играть в хорошего парня?!

***

Демон застал ее врасплох.

Дженни привыкла противостоять ему дома. Полушутливые попытки Раума соблазнить ее уже стали частью их ежевечернего ритуала. Она готовилась к ним каждый день, как спортсмен готовится к рывку. Настраивала себя с утра, вспоминала мать - сильную, гордую волчицу, согласную покорно сносить от пьяной швали брань и измены. Повторяла, что так будет лучше, что она не животное, чтобы жить инстинктами.

А тут расслабилась. Отвлеклась на другое.

И попалась.

Страсть захлестнула, как захлестывает в шторм волна. Правильную, разумную Дженни просто смыло, осталась скулящая похотливая самка. Та, которую слишком долго дразнили обещанием близости.

Дженни застонала глубоко и развратно. Шире раздвинула бедра и подалась вперед, насаживаясь на его пальцы. Ощущение проникновения было непривычным, но не неприятным. И захотелось ощутить его в себе полнее. Оплести бедрами, позволить ему войти в ее тело, слиться и покориться.

Пусть свершится то, что должно. Здесь, под взглядом новорожденной луны, подарившей ей этого мужчину в мужья.

И в этот момент над ухом грохнул согласный хохот. Смеялись хором мужчины и женщины, и в первое мгновение Дженни показалось, что над ней.