Будь моим Брейшо

Кэптен

Я облажался.

Я испытывал и вкушал обманчивый запретный плод, когда должен был растоптать его под ногами. Вкус такой сладкий, что мне хочется еще. Вид такой захватывающий, что я не смогу его забыть.

Она была отзывчивой, жадной.

Великолепной.

Чертовски опасной.

Это должно было помочь мне бороться и отвергать, осознать, что есть части ее жизни, которыми она не хочет делиться, — как, например, история ее шрамов — но не помогло.

Как ни противно признавать, но стало только хуже.

Она тоже не доверяет мне.

И ужаснее всего то, что это причиняет мне боль.

Я хочу, чтобы она отдала мне все, что женщина может отдать своему мужчине.

Ее веру, ее сердце, ее похоть.

Но для чего?

Что я буду со всем этим делать, когда получу?

И еще более пугающе, что сделает она, когда поймет, что похитила часть меня?

Я закрываю свой блокнот, возвращая его в ящик прикроватной тумбы, и беру ноутбук с покрывала. Перематываю и жму на воспроизведение, должно быть, уже в гребаный сотый раз. И с каждым разом ее голос становится все отчетливее и отчетливее.

— Кэп, йоу, — кричит Ройс с лестничного пролета. — Ты наверху?

Досмотрев видео до конца, жму паузу и откладываю ноутбук в сторону.

— Да, — отвечаю я, свешивая ноги с кровати.

Я провожу рукой по волосам, когда он поворачивает из-за угла.

— Что у тебя там? — дергает он подбородком, нахмурив брови.

Опустив голову на секунду, снова приподнимаю ее и смотрю на него.

— Она записала те видео.

Сперва, он выглядит недовольным, склонив голову набок, но потом его глаза расширяются.

— Погоди, что?

Вздохнув, кладу руки на клавиатуру.

Когда я вернулся в свою комнату прошлой ночью, то скопировал все файлы с планшета Зоуи на свой жесткий диск.

— Послушай, — я перематываю видео на пару секунд назад и включаю его.

Ройс, кивая, нерешительно переводит взгляд с меня на ноутбук, и обратно.

Он подходит ближе, глядя, как мы балагурим на экране. Так же как и у меня до этого, на его губах появляется намек на ухмылку, когда он слышит голос Рэйвен, но затем его плечи напрягаются, и видео заканчивается. Я приостанавливаю его, прежде чем включится следующее.

Он разворачивается ко мне, хмурясь, окидывает меня взглядом и подмечает по моему лицу, что я почти не спал.

— Полагаю, ты просмотрел это уже не один десяток раз, чтобы убедиться?

— Это ее голос, Ройс. Наверное, в тот раз Рэйвен проходила мимо, и она выключила камеру до того, как та бы заметила.

— И она должна была скрыть это, потому что мы не знали, что ей известно о Зоуи.

Я киваю.

Положив руки на бедра, он проводит языком по губам.

— Хм. Это объяснят то, что кто-то бродил туда-сюда по коридору прошлой ночью.

Меня охватывает ехидный смех, но за ним быстро следует стон, и я провожу руками по лицу. Опустив их по бокам, я смотрю на брата.

— Что если бы ее не было здесь? Я бы не смог успокоить Зоуи, помочь ей почувствовать себя лучше.

— Перестань. — Его лоб напрягается, и он подходит ко мне с твердым взглядом и сжимает мое плечо. — Ни один из нас не чувствовал себя более бесполезным или слабым или какую там херню ты еще чувствовал, чем прошлой ночью. В этом ты был не один. Мы, блядь, чувствовали то же самое, черт, мы чувствуем то же, что и ты, прямо сейчас. Она и наша тоже, брат. Ей больно, нам тоже больно.

На меня наваливается ощутимое чувство комфорта, смешиваясь с болью от беспомощности и переполняя меня до такой степени, что я вынужден отвести взгляд.

Ройс направляется к двери, я киваю, следуя за ним.

— Пойдем, расскажем остальным.

Мы спускаемся по лестнице, проходим мимо бильярдной и выходим через заднюю дверь.

Когда мы обходим большую беседку и ступаем на траву, до нас доносится оживленный голос Зоуи, и Ройс ухмыляется в мою сторону.

— Слава яйцам, ей немного лучше, и на улице достаточно прохладно.

Я киваю.

— Утром она была сильно вспотевшая, так что, надеюсь, сегодня не будет повторения. Не уверен, что смогу это вынести.

— Да, брат. Сможешь. — Он пихает меня плечом. — Но надеюсь, блядь, что тебе не придется.

Когда мы доходим до поворота двора, в поле зрения появляется моя семья, и я быстро выбрасываю руку, чтобы задержать Ройса.

Он бросает в мою сторону напряженный взгляд, но затем смотрит вдаль, и слегка кивает головой.

Мэддок сидит на траве, Зоуи сидит на коленях между его согнутых ног.

У нее что-то в руках и она медленно открывает это.

Мэддок тянется, пытаясь взять, что бы это ни было, но она быстро прижимает это к своей груди.

Она громко хохочет, запрокинув голову назад. Мэддок протягивает руку, чтобы пощекотать ее, и она шлепается на попку. Спустя мгновение она отбрасывает кудряшки с лица и улыбается ему.

Ее рот двигается, но я не слышу, что она ему говорит.

Я смотрю на брата, на его широкую улыбку, которой я никогда у него не видел. Она мягкая и нежная, но есть какое-то напряжение в уголках его глаз.

Рэйвен встает, заметив меня, и шагает мимо него. Мы двигаемся вперед, пока не встречаемся с ней.

Она поворачивается, наклоняясь ко мне, и подносит рукава своей толстовки ко рту. Она с нежностью смотрит на Мэддока.

— Прошлой ночью… — качает она головой. — Никогда не видела, чтобы он вел себя так. Он был в ужасе. Абсолютно. — Она скользит взглядом между нами, и я готов поклясться, что ее глаза блестят, но трудно сказать, они и так очень светлые. — Думаю, он впервые осознал, что впереди нас ждут ситуации, когда он будет совершенно беспомощен.

Она снова смотрит на Мэддока, который кладет свои руки на руки Зои, когда она протягивает ему свои ладони, ни на секунду не отрывая взгляда от племянницы.

— Он не говорил ни слова весь день. Ни единого. — Ее губы дрожат, и она ловит мой взгляд. — Пока она не ворвалась в кухню, пробежав мимо меня и Роланда, подошла прямо к Мэддоку и спросила, не хочет ли он поиграть.

Из меня вырывается длинный, тяжелый вздох, и я слегка улыбаюсь.

— Словно она знала, что ему это нужно, — точно озвучивает мои мысли Рэйвен.

Зоуи проницательна.

Опираясь на Мэддока, она встает, и обхватывает ладошками его лицо.

Улыбаясь, она наклоняется и трется носом о его нос.

Эскимосские поцелуи…

Я отворачиваюсь и смотрю в сторону, официально возвращаясь к текущей проблеме.

Виктория.

— Папочка! — Моя голова снова поворачивается вперед, Мэддок дергается в нашу сторону, но не двигается. Не напрягается и не отстраняется от нее.

На самом деле, когда она перелезает через его ноги, он выглядит готовым схватить ее.

Это заставляет меня снова улыбнуться.

— Папочка! — рвется Зоуи вперед. — Дядя Ди говорит, что я волк!

Я смеюсь и наклоняюсь, чтобы подхватить ее. Ее глаза все еще выглядят немного усталыми, но она уже не такая бледная. Я целую ее в щечку и проверяю температуру.

— Скажи дяде Ди, что ты ворон, а не волк.

Она вздыхает, улыбаясь, пинается ногами, чтобы я ее опустил, и бежит обратно к Мэддоку.

— Папочка сказал, что я ворон!

Придет время, когда Зоуи поймет, что это значит.

Ворон поведет своих волков.

Мэддок ждет, пока Зоуи добежит до него, смеясь. Но она замечает нашего отца с другой стороны и бежит к нему.

— Деда, я ворон! — кричит она ему.

Ройс хихикает рядом со мной, обвив Рэйвен рукой, целует ее в висок и отпускает, чтобы направиться к Мэддоку.

Он не собирается вставать, так что мы опускаемся рядом с ним. Рэйвен садится на траву, держась за его плечо, и он притягивает ее к себе на колени.

Мэддок переводит взгляд с Ройса на меня, и у него срабатывает какой-то переключатель.

— В чем дело?

— Те видео с прошлой ночи.

Хмурый взгляд Мэддока отражает взгляд Рэйвен.

— Это была она, она сняла их.

— Какого хрена? — рявкает Рэйвен.

— Ты уверен? — спрашивает он.

Я киваю, переводя взгляд между ними. Объясняю, как я узнал, и они вскакивают на ноги, собираясь тоже просмотреть видео. Так что я киваю отцу через двор, и, подняв руку, он дает мне понять, что присмотрит за Зоуи.

Мы идем в мою комнату, и я проигрываю видео для них.

Они сидят там, глядя в экран.

— Это единственный прокол, который я заметил больше, чем в сотне, видео-роликов, — говорю я, когда они, наконец, сосредотачиваются на мне.

— Больше сотни? — подскакивают брови Рэйвен.

Я киваю.

— Как далеко в прошлое они уходят, Кэп? — спрашивает Мэддок, его тон мрачный и тихий.

— Со второго года обучения, — отвечаю я.

Мэддок и Ройс подскакивают.

— Постой. Вернемся, блядь, назад, — Ройс поднимает руки, тряся головой. — Второй год. — Он слегка наклоняет голову вперед. — Второй гребаный год?

— Зоуи только родилась… — осекается Рэйвен.

Я поджимаю губы, глядя на братьев.

— Я хочу ее, — бросаю я без предупреждения. С уверенностью.

— Мы знаем, брат, — смотрит на меня Мэддок.

— Что же мне делать?

— Мы не очень хороши в прыжках веры. — Облизнув губы, Ройс зажимает верхнюю между зубами.

— Это неважно. — Рэйвен качает головой. — Давайте посмотрим, что мы имеем. Что мы знаем, — нервничает она. — Я имею в виду, черт, ребята… почему она делала это и никогда ни о чем не просила? Не пыталась заработать на этом или шантажировать или еще что-то.

Дрожь пробегает по моим плечам, и я бросаю взгляд на дверь, как раз в тот момент, когда она появляется там, говоря именно то, что мне нужно было услышать.

— Потому что я делала это не для себя.

Головы остальных с тяжелыми взглядами поворачиваются в сторону двери.

Она бесстрашно входит внутрь. Когда она облизывает губы, я на мгновение отвожу взгляд.

— Какого хрена мы должны верить тебе? — Ройс скрещивает руки на груди, не в силах сдержать свою защитную натуру.

Она дергает плечом.

— Я не жду, что вы поверите, но что есть, то есть.

Я двигаюсь к ней, и ее голова наклоняется в мою сторону.

В моей груди поднимается жар от того, как смягчаются ее глаза, встретившись с моими.

— Зачем? Почему ты делала это?

Я не собирался шептать, но мои слова почему-то звучат тихо. Все в комнате слышат их, но, тем не менее, тихо.

— Потому что она заслуживала этого.

— Она должна была быть со мной, — цежу я сквозь сжатые зубы, не в состоянии сглотнуть из-за боли в горле.

— Но не была, — с тоской в голосе выдыхает она. — Так что я сделала то, что считала правильным. Или настолько правильным, насколько это возможно было на тот момент.

— Ты шпионила за нами, — выплевывает Ройс.

Она кивает, не отводя от меня взгляд.

— Да, так и было. Каждый день до тех пор, пока Рэйвен, наконец, не приехала, и я бы сделала это снова. Даже, если в итоге, я бы все равно оказалась в этом положении.

Ее глубокие карие глаза умоляют меня спросить, и все внутри меня сопротивляются этому, крича, что мы все равно не можем доверять ее словам. Но закрытые рты нельзя накормить… Я хочу верить в стоящую передо мной девушку.

— Почему?

С тихим выдохом ее грудь опускается, и она говорит:

— Потому что Зоуи заслуживала, что бы ты был у нее, когда не мог быть рядом. Заслуживала знать тебя, хотя еще не встречала. Слышать, как звучит твой голос, знать, как выглядит твое лицо, знать все ваши лица. — Ее руки дрожат, и я знаю, что она хочет протянуть их и коснуться меня, но не уверена, что ей позволят. — Ты всегда был ее любимым зрелищем. И она та, кто она есть, из-за тебя. — Она окидывает взглядом мою семью. — Благодаря всем вам.

Опустив глаза на ковер, я делаю глубокий вдох.

Моя малышка, целитель по своей природе, милая, невинная и добрая, совсем не похожая на нас в этом смысле. Но она — все, что нам было нужно, и, смею сказать, появившаяся в идеальное время.

Ройсу нужен был кто-то, кто беззаветно полюбит его, пока он не растерял всю веру в себя.

В преддверии отцовства Мэддоку нужно было доказательство того, что в темном жестоком мире есть и что-то хорошее.

Рэйвен нуждалась в надежде, в причине верить, что она достойна той жизни, которой теперь живет.

Моему отцу нужен был второй шанс.

А я, мне нужна была помощь в реализации моего предназначения.

Я всегда чувствовал себя отцом, хотя мы с братьями одного возраста. Как мы все чаще наблюдаем с Зоуи, у меня и моих братьев есть природные инстинкты. Родились ли мы такими, или наш образ жизни требовал таких навыков, я не знаю. Но, сколько я себя помню, моими навыками было слушать и изучать, учить и помогать направлять. Я думаю, каждый из нас в какой-то момент чувствовал, что чего-то не хватает, и моей недостающей частью была Зоуи.

В течение жизни многое случается, и по какой-то причине мне было суждено стать отцом в пятнадцать лет.

Мои глаза бегают по лицу Виктории.

Комфорт, который так легко испытала Зоуи, был не просто потому, что она еще маленькая и ничего не понимает, а потому, что она уже любила нас, каждого из нас.

Она дала это мне, моей дочери, моей семье.

— Ты сказала «когда я, наконец, приехала», — Рэйвен выходит вперед, перетягивая все внимание на себя.

Брови Виктории сходятся вместе, и она облизывает губы.

— Это была ты… — отшатывается Рэйвен. — Ты та, кто рассказал Коллину Грейвену, -внуку человека, изнасиловавшего наших матерей, человеку, который пытался вырвать меня из этого места, захватить город и оставить эту семью истекать кровью — кем я была и, когда буду здесь.

— Какого хрена? — выкрикивает Ройс. Он и Мэддок вскакивают на ноги.

Я отступаю назад.

Она не отрицает, шокируя всех нас, когда бесстрастно признается в еще большем секрете.

— Я была той, кто изначально убедил их вернуть тебя домой.

Шок проходит через меня, сковывая мое тело, пока я пытаюсь осмыслить ее слова.

Рэйвен подается вперед, но замирает на месте, когда Виктория добавляет:

— Я знала, что ты будешь в порядке. Самостоятельно позаботишься о себе, или это сделают они. Я могла защитить только одну из вас.

Рэйвен смотрит на сестру, крепко сжимая челюсти.

Виктория поднимает руки.

— Я выбрала ее… Ты сделала бы тоже самое.

— Будь ты проклята за то, что ты сделала! — шепчет Рэйвен, и без предупреждения пробивает дыру в стене около головы Виктории.

— Рэйвен! — гаркает Мэддок, выпрыгивая перед ней.

— И будь проклята вдвойне за то, что права, — рычит она, выбегая из комнаты.

— Черт возьми! — шипит Мэддок и спешит за ней.

Я пялюсь в пустой дверной проем, а затем медленно перевожу взгляд на Викторию.

Все проблемы, с которыми нам пришлось иметь дело в последние несколько месяцев, боль, которую она причинила моей семье, почти стоили нам брата, который исчез, когда потерял Рэйвен, а мы с ней оба в итоге оказались в больнице…

Моя малышка была в безопасности вдалеке от всего этого…

Тяжелый груз опускается на мою грудь, и я с трудом дышу, не в силах смотреть на нее.

Я знаю, что, взглянув на нее, рухнул бы прямо здесь в ту же секунду.

Я бы упал на свои гребаные колени, схватил бы ее и притянул к себе. И, возможно, я так и должен сделать, но не мне решать. И мои страдания только усиливаются, когда в доказательство, что понимает меня, Виктория выходит из комнаты, прежде чем я осмеливаюсь посмотреть ей в лицо.

Ройс смотрит ей вслед.

Спустя минуту наши взгляды встречаются.

— Возможно, я еще более ебанутый, чем думал, но, если она сделала то, что сказала, защитила таким образом мою племянницу, твою дочь, тогда мы обязаны уважать ее, если не больше.

Мое сердце бесконтрольно бьется в груди.

— Она врала нам в лицо.

Он трясет головой, его глаза темные и измученные, злые. Он выходит за дверь, остановившись на мгновение, чтобы оглянуться на меня.

— Она соврала, да, даже больше — скрыла кое-что. Типа не спросили, не сказала. Я тоже, блядь, взбешен из-за этого, брат, поверь мне. Но, мужик… Эта ложь… ради кого она была?

Ради кого?

Я вскидываю брови, и он кивает.

Твою мать.