Будь моим Брейшо

Кэптен

— Как, блядь, мы могли не найти ее? — сверкает глазами Мэддок.

— Прошло три дня, как далеко она могла добраться?

— Китай, — усмехается Ройс. — Антарктика. Гребаная Трансильвания.

Я поворачиваюсь, сердито глядя на него.

— Просто говорю, — пожимает он плечами.

Рэйвен садится прямо.

— Думаешь, она могла бы пойти к Марии, спать где-то на территории или типа того?

— Сомневаюсь, — говорит он, поднимаясь на ноги. — Там не осталось ничего, кроме пепла и цветов.

— Цветов? — хмурится Мэддок.

Он кивает, переглядываясь между нами.

— Они и та стена это единственное, что не сгорело в огне.

— Какая стена?

— Ну, знаешь, — он поднимает руки, глядя вверх, словно рисуя ее в воздухе. — Большая уродливая штука, покрытая листьями и всяким дерьмом.

Я достаю телефон из кармана, пролистывая старые фотографии, пока не нахожу одну с изображением собственности Марии, которую прислал мне частный детектив до того, как я там побывал. Я выбираю фото, на котором видно сад, и поворачиваю экран к Ройсу.

— Ага, эти цве… — он прерывает себя, его рука обхватывает мое запястье, поднося телефон ближе. — А где стена?

— Там не было стены. — Я стряхиваю его руку, мой хмурый взгляд перемещается с него на Мэддока и обратно. — Когда она была маленькой, Донли Грейвен держал ее взаперти в апартаментах с садом снаружи, и его окружала каменная стена, покрытая шипами и плющом.

Мэддок хмурится.

— Донли Грейвен получил пулю в затылок месяц назад, он гниет в земле, а Колин Грейвен уехал в Европу. Каждый его шаг отслеживался, с тех пор он не возвращался.

Рэйвен поглаживает свой животик с напряжением в глазах.

— Да, но, зная о стене, и, учитывая все остальное, как я сожгла их дерьмо, пожар так и кричит мне о причастности Грейвенов.

— У нее могут быть разные враги, Рэйвен. Она закончила здесь, но не начинала.

— Разве нет? — с вызовом спрашивает она. — Ты сказал, она родилась здесь и была взаперти.

— Да, но у нее не было никаких контактов с людьми, пока Меро… — осекаюсь я. — Подожди. Она говорила кое с кем здесь.

— С кем? — спрашивает она.

Ройс тут же вскакивает с места.

— У нас гости.

Мы оглядываемся, замечая, как черная машина катится по подъездной дорожке.

Никто не ездит по этой дороге.

Мэддок толкает Рэйвен себе за спину, но она отпихивает его в сторону, схватившись за его руку, чтобы рассмотреть все, что сможет увидеть.

Дверь открывается, и никто иной как Коннор гребаный Перкинс, наш старый директор, когда-то бывший другом нашего отца, и мой биологический отец, выходит из машины.

Какого хрена?

Я спускаюсь с крыльца, останавливая его движение до того, как он успевает захлопнуть за собой дверь.

— Какого хрена ты делаешь здесь? Тебе было сказано покинуть это место.

— Где она? — выпаливает он, полностью проигнорировав меня.

Гнев растет внутри меня, и я подхожу ближе.

— Ты не увидишь мою дочь.

— Не она, Кэптен. Виктория, — шокирует он меня.

Мои мышцы напрягаются.

Ройс выходит вперед устрашающе медленно.

— Какая тебе разница?

Плечи Перкинса опускаются, его глаза двигаются между нами.

— Ты отослал ее, как меня, не так ли?

Мэддок выступает вперед.

— А нам нельзя?

Перкинс дергает головой назад, его взгляд мечется с одного на другого.

— Возможно, я совершил ошибку. Я думал… — Он закрывает рот, кивнув. — Не важно.

— Нет, нет, нет. — Ройс проскальзывает мимо него, вырывая ключи из его руки, и кладет их в свой карман. — Говори то, что пришел сказать. Почему тебя заботит бедная маленькая беспризорница?

— Я думал, она в опасности, — говорит он.

Мой желудок скручивается.

— Почему?

— Я ездил к Марии. Она пропала.

— Мы знаем, — бросаю я. — Если это все, ты можешь ехать.

Его рот слегка приоткрывается, и он качает головой, глядя на меня.

— Я ошибся, думая, что Виктория значит для тебя больше, чем есть на самом деле?

Моя челюсть подрагивает, но я ничего не отвечаю ему.

— Она что-нибудь объяснила тебе? — спрашивает он. — Зачем она пришла?

— Давай притворимся, что не объяснила, — резко говорит Ройс. — Просвети нас, Перкинс. Сейчас.

— Ладно, — сглатывает он, кивая. — Думаю, я начну с начала, — говорит он. — Виктория родилась, но не была отдана матери, ее украли, и увезли в поместье Грейвенов, — начинает он. — Ее растили, но с ней никто никогда не говорил, кормили и одевали, но оставляли одну.

Все дерьмо, которое я уже знаю, но для моей семьи это новость, так что я позволяю ему продолжить.

— У нее был сад, о котором она заботилась, и больше ничего. Не было даже имени, или личности.

— Пока не появился Меро, — предполагает Рэйвен, потянувшись к руке Мэддока.

Перкинс кивает.

— Она никогда даже не выглядывала за стены в которых жила, пока не объявился Меро Малкари и обменял ее.

Он порезал ее, смешав свои следы с отметинами, оставленными шипами от башни из плюща, в которой она когда-то была заперта. Напоминание о том, что она не была свободна, хотя, возможно, ей так казалось.

— Как я сказал, Меро видел ее своим будущим. Так что с момента, как он получил ее, он начал делать все, чтобы убедиться в ее готовности к тому, что это значит.

— Он учил ее, как защищать себя, — шепчет Рэйвен.

— Да, — произносит Перкинс. — Она дала отпор и победила.

Она убила его.

— Виктория была на моем пороге, истекающая кровью и слабая, не позже чем через сутки.

— Она переселила ее.

— Я не знал этого до определенного момента, но да, — подтверждает он. — На протяжении беременности она пробивала дорогу к вам, ребята. Убедила меня свести ее с вашим отцом и отправилась увидеть его. Я был удивлен, когда он так легко дал ей безопасное место в общем доме для девочек, и попросил Мейбл помочь ей записаться в школу. С того дня она проводила каждый следующий, отплачивая вашей семье единственным способом, который знала.

— Находя и отдавая нам секреты, — хмурится Мэддок.

— Ты сказал Меро обменял Викторию.

Подбородок Перкинса совсем немного опускается, словно он ждет, пока я спрошу.

— Зачем ему это делать? То, что она была Грейвен по крови, ничего не значило, они не признавали ее. Почему он хотел ее?

Я бросаю взгляд на своих братьев, оглядываясь назад, когда вклинивается голос отца.

Он выходит через дверной проем на крыльцо.

— Продолжай, Перкинс. — Он дает мужчине разрешение рассказать то, что он, возможно, скрывал. — Он задал тебе вопрос. Отвечай.

Медленно мы возвращаем взгляд к Перкинсу.

— Меро мог бы взять любую девушку и превратить ее в свою маленькую машину мести, но он хотел добавить оскорбление к ущербу. — Перкинс еще раз кидает взгляд поверх наших голов, а затем возвращается к нам. — Он хотел дочь служанки Грейвенов, невинную новорожденную девочку, которую твой отец пытался спасти, как это сделал бы благородный человек, когда он отказался от невинного сына собственной служанки, сына Брейшо.

— Что… — вырывается у Ройса.

Паника и гнев связались узлом в моей груди.

Отверженный сын…

Глаза Перкинса прикованы к моим.

— Виктория приехала сюда, узнала то, что должна была узнать, и, вернувшись, соврала Меро, — повторяю я то, что он сказал нам. — Как он узнал, что она врет?

Перкинс кивает головой в знак подтверждения.

— У нее была тень.

— Кого он отправил следить за ней?

Наш отец спускается с крыльца, обходя нас, чтобы стать рядом с Перкинсом.

Мы вчетвером поворачиваемся к нему лицами.

Он облизывает губы и говорит:

— Своего сына.

Виктория

— Ты построил стену, ты и Марию убил тоже?

Он напрягается.

— Боже, сразу к делу, да?

Когда я не отвечаю, он коротко кивает.

— Мне жаль, но я обещал, что она ничего не почувствует. Мне нужно было, чтобы ты знала, что я был там, ждал тебя. Но понять это заняло у тебя больше времени, чем я думал.

Я смотрю на него долгое мгновение, и в итоге, мне приходится отвернуться.

— Ты не должен быть здесь.

Замешательство сквозит в его голосе.

— Я здесь ради тебя. Ты говорила, тебе нужно время, чтобы спасти маленькую девочку, я тебе его дал. Время вышло.

— Не будь дураком, — качаю я головой. — Я говорила тебе, что остаюсь. Убирайся отсюда, пока они не нашли тебя.

Его смешок заставляет меня повернуться в его сторону.

— Хорошая попытка. Я знаю, что ты в изгнании. Не забывай, я существую, чтобы присматривать за тобой. С самого начала, моя жизнь была посвящена твоей защите.

Я отодвигаю волосы на голове, приподнимая бровь, и вынуждаю посмотреть на небольшую рану, которую оставила рукоять пистолета, и стыд покрывает его лицо.

Внезапно он на коленях передо мной, сжав мои руки в своих кулаках.

— Я никогда не хотел навредить тебе. Но я знал, что если ты закричишь, они прибегут, хотя бы узнать, почему.

— Ты не хотел, чтобы они заметили тебя.

Его брови опускаются, глубоко хмурясь.

— Я не боюсь их.

— Тебе стоит. Они бы разрезали тебя на куски и зажарили для волков, если бы узнали, кто ты.

— Я слышал, что он сказал, что они думают о тебе. — Его враждебность к Кэптену на первом месте. — Он сказал тебе уйти. Ему все равно.

— Я не говорила, что они бы сделали это ради меня.

Он качает головой.

— Еще одна причина для нас свалить.

Моя голова дергается назад.

— Я не уеду.

Его лоб напрягается, и затем он кивает.

— А я не уеду без тебя. Виктория, он не выбрал тебя.

— Он злится.

— Он не заслуживает тебя.

Мои плечи опускаются.

— И тебе я не принадлежу.

Его взгляд тяжелеет, как и усиливается хватка на мне, но я не показываю ему, что это причиняет мне боль.

— Мы пришли к этому вместе. Они годами не замечали тебя, а затем явилась она и стала Богом. Ей даже не пришлось прилагать усилия, Ви.

— Ты понятия не имеешь, что она делала и может сделать ради них, но речь не о ней. Речь обо мне и моих желаниях. С той минуты, как ты последовал сюда за мной, ты знал о моих намереньях остаться. Никто не просил тебя возвращаться.

— Я вернулся ради тебя! Все, что я когда-либо делал, было с мыслями о тебе. — Его губы кривятся, руки трясутся, и я вздрагиваю, когда хрустят кости моих пальцев. — Я любил тебя всю свою жизнь.

— Я не была твоей, чтобы любить.

— Но должна была быть. Когда я нашел тебя, когда привел к нему, он обещал, что ты будешь моей, а она его. Но вместо этого он сделал тебя своей.

— Он манипулировал нами, нами обоими.

Он отбрасывает мои руки, качая головой, и встает, начиная вышагивать по комнате.

— Я хочу… Я не могу оставить тебя здесь. Меро больше нет, но я здесь. У нас есть деньги, которые ты все равно не отдала Мэллори. Давай уедем.

— Ты забываешь, у меня были деньги все это время. Мне они не нужны.

— Едем со мной.

— Я тебе не нужна. Просто… уезжай.

Он качает головой, проводя рукой по рту.

— Я не должен был позволять всему зайти так далеко.

Я сужаю глаза, и он подходит ближе. Его руки скользят вдоль основания моей шеи, опустив взгляд, он пробегается пальцами вниз по плечу, прежде чем сверкнуть на меня глазами.

— Он не хочет тебя, — шепчет он, перебирая мои волосы. — Но я хочу. Мы поможем тебе убедиться.

Я замираю, и это не остается незамеченным.

Он медленно растягивается в ухмылке, и мой пульс выходит из-под контроля.

— Мы.

Он обвивает меня руками, притягивая к себе, и я слишком шокирована, чтобы остановить его.

— Не нужно так нервничать, детка. Я все продумал.

Мое горло начинает сжиматься.

— Что ты сделал?

— То, что должен был. Убедился, что у тебя есть все необходимое, чтобы быть счастливой. — Он проводит пальцами по моим щекам и наклоняется ближе, пока мое тело напрягается сильнее. — Поспи немного, милая, — шепчет он, и мое зрение начинает затуманиваться. — И когда ты проснешься, мы будем на шаг ближе.