Будь моим мужем!

Каден засунул руки в карманы и встал, покачиваясь с пятки на носок, глядя, как Эмма надевает его футболку. Он наблюдал. Что‑то невероятно сексуальное было в том, что она была в его доме в его одежде. Каден почувствовал, что в джинсах стало тесно. Черт, все, что связано с Эммой Уильямс, приводило его в боевую готовность мгновенно.

— Если Грейси захочет, она сама тебе расскажет.

— Она не станет говорить со мной, — покачала головой Эмма. — Она так злится, что я вернулась, что мы почти не общаемся. А если и разговариваем, то говорит какую‑нибудь пакость.

Каден вышел из спальни, Эмма последовала за ним. Он чувствовал на себе ее испытующий взгляд. Они шли беззвучно, босиком, спустились по лестнице на первый этаж, прошли по коридору на кухню.

— Я переживаю, Каден, — призналась Эмма и потянула его за руку. — Она в опасности? Скажи мне хотя бы это.

Он видел искреннее беспокойство в ее взгляде. Маленький кусочек льда откололся от его сердца и растаял. Он не имел права выдавать секрет Грейси, но мог хотя бы успокоить Эмму.

— Она пытается кое с чем разобраться. Когда будет готова, она сама тебе расскажет.

— Раньше она со мной всем делилась, — вздохнула Эмма.

— Все изменилось.

— Да, знаю, все из‑за меня, но от этого не легче…

Он вошел в кухню, Эмма шла рядом. Как много раз он мечтал об этом. Она здесь, мечта сбылась, но доверять ей он все еще не мог, и сможет ли когда‑нибудь?

Глава 6

Забегаловка «Литл Ривер» на протяжении сорока лет открывала двери жителям города. За окном желтые осины и багряные клены вносили яркие краски в почти зимний пейзаж, сосны с раскидистыми кронами красовались темно‑зеленой хвоей. Казалось, что кафе находится не в городе, а где‑то в лесу. Деревянные столы, отполированные локтями завсегдатаев, и без лака были гладкие как стекло, красные диваны так и манили присесть. В течение дня добрая половина городка заглядывала в ресторанчик, а потому это было лучшее место, чтобы послушать местные сплетни.

Грейси сидела за столиком напротив Мэдисон и смотрела в окно, затем перевела взгляд на подругу. Ей нравилось наблюдать за Мэд, смотреть, как она улыбается, помешивает кофе, пробует его, как заправляет волосы за ухо, выставляя напоказ новые сережки в форме осенних листьев.

Дружба с Мэд, с тех пор как девушка переехала в городок, стала для Грейси островком безопасности. Она знала, что может поделиться самыми сокровенными тайнами, и та не осудит, а поддержит. Подруга всегда поймет и будет на ее стороне.

— О чем думаешь? — спросила Мэдисон и отпила кофе.

— Как я рада, что ты у меня есть.

— Я тоже, — улыбнулась Мэд, потянулась и взяла подругу за руку. — И раз так, проверим, ценишь ли ты мои советы. Ты поговорила с Эммой после моего ухода?

— Нет, — пожала плечами Грейси и откинулась на спинку дивана. — Ты видела, как она уехала, больше я ее не видела.

Мэдисон пожала плечами:

— Значит, поговори сегодня вечером, в крайнем случае завтра.

— И что я скажу? Разговоры ничего не изменят.

— Молчание ничего не изменит.

— О‑о‑о, — протянула Грейси, — я думала, Эмма самая упрямая в мире, но вижу, что и ты хоть куда.

Мэдисон тяжело вздохнула.

— Я просто хочу, чтобы ты двигалась дальше.

— Но почему это для тебя так важно? Ты даже не знаешь мою сестру.

— Потому что я забочусь о тебе, глупышка, — ответила Мэд и отодвинула тарелку с половиной сэндвича. — С тех пор как вернулась сестра, ты напряженная, дерганая, на тебя смотреть страшно. Тебе было больно, что она предала тебя…

— Да, — коротко ответила Грейси.

Обида была так сильна, будто Эмма уехала только вчера.

— Она уже вернулась. Вы семья. — Мэдисон вздохнула, покачала головой и продолжила: — Семья — это все.

Грейси знала, как непросто Мэд говорить это. Ее родители погибли в автокатастрофе незадолго до того, как она переехала сюда. У нее не было ни братьев, ни сестер, ни дяди, ни тети. Иметь сестру для нее было бы счастьем.

Когда‑то Грейси тоже так думала. Но семья — это не только выезды на пикник и рождественский ужин, это труд. А Грейси не собиралась притворяться.

— Прости, Мэд, я знаю, что ты думаешь и чувствуешь, но иногда разбитую чашку не склеить.

— Особенно если ты не пробовала.

— Правда? — Грейси разочарованно вздохнула. — Теперь я во всем виновата? Еще минуту назад я думала, что ты меня поддерживаешь.

— Я всегда на твоей стороне, Грейси, но это не значит, что я буду молчать, если ты не права.

Она отставила в сторону чашку и взяла подругу за руку.

— Ты мне дорога, — сказала Мэд. — И я хочу, чтобы ты была счастлива. Но пока эта бессмысленная война с Эммой не закончится, ты не сможешь быть по‑настоящему счастливой.

Грейси высвободила ладонь и, стараясь не обращать внимания на то, что ведет себя как капризный ребенок, скрестила руки на груди.

— Не я эту кашу заварила, почему я должна расхлебывать?

— А разве это имеет значение?

Грейси помолчала и после продолжительного размышления сказала: