Будь проклята Атлантида!

Лагерь спал. Луна, полная и розовая, как лицо бореянки, мягко светила на затоптанные поля, бурые бока холмов. Редкое полукольцо всадников маячило поодаль от стен крепости. За спинами дозорных кривились шалаши, навесы, землянки разных племен. Странный вид был у этих жилищ. Обглоданные Стиксом бревна уживались с резными дверями домов, драные шкуры с вышитыми занавесями.

На холме над жилищами возвышался шатер Сев-за. Рядом стоял шатер поменьше из синей ткани, вышитой звездами, — жилище Майи. Когда в большом шатре утих шум, вызванный появлением пеласга, из малого скользнула фигура и прокралась к ближайшей кучке шалашей.

Три раза крикнула маленькая земляная жаба. На ее зов из шалаша выбрался мужчина. Укрывшись в тени куста шиповника, двое шептались, замирая, когда под каким-нибудь навесом вскрикивал во сне воин.

— Настало время повернуть игру, — шепнула женщина.

— А что, ты вынула хороший камень?

— К Незаконнорожденному пришел раб из Анжиера. Прыгнул со стены в Стикс и выплыл против течения… Нет, это ветер шелестит вереском. Слушай дальше: рабы в городе готовят бунт. Завтра ночью они зажгут пожары и обрежут ремни на Северных воротах.

— О-о, какой камень для Севза!

— Богатый, но последний! Да, перестань ты умирать от каждого шороха!

— Меня могут хватиться.

— Кому ты нужен! Я рискую больше, если быку вздумается зайти ко мне — почесать язык или размять бедра…

— Но ты уверена, что его удачи кончаются?

— Диким надоело шататься по чужим землям. Еще луна, и они передерутся между собой, а потом разбегутся по вонючим стоянкам. Севз дерзок и хитер, но он невежда и окружен невеждами. Если бы он еще принял союз того беглого знатока… Но решено: извещаем Анжиер!

— Пусть будет по-твоему. Но как передать весть?

— Ты сейчас пойдешь с ней в крепость. Каким путем? Тем же, что и этот пеласг. Но тебе будет легче плыть по течению, а не против. Под башней уцепишься за стену и окликнешь дозорных.

— Думаешь, я безумный?!

— А ты думал — доля в игре это только доля в выигрыше? Я двинула камешек, теперь твоя очередь. Вот мех от некты — надуешь, чтобы легче плыть.

— Нет, Близкая к небу! Мертвому ни к чему выигрыши.

— Я знала, что ты дрянной игрок. Но ты еще не понял, как играю я. Откажешься — я закричу, что ты выманил меня из шатра и посягал на жену вождя. Бык раздавит тебя, не дав сказать ни слова.

— У тебя хватит жестокости?

— Жалостливым нечего браться за камешки. Бери мех и помни — я устрою так, что голову Севза подаришь Наследнику ты.

Ободрившийся Севз тщательно готовил штурм крепости. Лучшие всадники укрылись в засаде под береговым склоном у Северных ворот. Воины с арканами, длинными шестами ждали у других частей стены, когда дозорных отвлекут пожары и бой у Северного входа.

Ночь кончалась, а в городе не было никаких признаков мятежа. Лишь когда небо над океаном стало розоветь, на стене у Северных ворот показались люди, тащившие что-то тяжелое. Всадники замерли, ожидая, что створка с грохотом отвалится. Вместо этого передние раскачали свой груз и кинули в Стикс. Сзади им передали новую ношу, и она полетела в реку. Ничего не понимая, Гонд тихо свистнул. В ответ раздались хохот и ругательства.

Когда совсем рассвело, стало видно, что со стены летят трупы рабов. Река подхватывала их и долго качала в слабеющем течении на пути к океану. Кто-то предупредил атлантов о бунте, и они устроили избиение городских рабов — настолько умелое, что из-за стен не донеслось ни стона. Обнаружилось исчезновение Акеана. Как он исхитрился подслушать разговор с пеласгом?!

А предсказания Майи начали сбываться быстрее, чем она ожидала. Томясь на приморской равнине, без охоты и добрых пастбищ, воины падали духом. Слабело едва возникшее хрупкое чувство общности. Лучшие из захваченных припасов были съедены или беззаботно испорчены; люди с проклятьями жевали твердые зерна или давились гнусной пылью, из которой не умели приготовить съедобных блюд.

Борейские роды вздорили между собой. Оолы в ссоре убили либа, и совет вождей долго спорил о мере возмездия. Решили, что брат убитого метнет копье в каждого из троих обидчиков. Двоих он убил…

Гии из кочевья, отдаленного от рода Гезд, собрались домой. Севз хотел для примера переколоть их, но Мать сказала, что такого не было и не будет. Род сам решает, куда ему кочевать. Всадники на оленях двинулись по Умизанской тропе. Чего было больше в провожавших их взглядах — презрения или зависти?

Бронт советовал отойти к Умизану, принять союз Промеата и готовиться к долгой войне. Но Громовержец все еще ждал чуда: буря размечет Тифоновы корабли или мор поразит Анжиер… Зогд с грустью наблюдал, как гаснет пыл восстания.