Будда

Предсмертные распоряжения Будды переполнили чашу отчаяния бедного Ананды, и он уже не мог скрыть своего горя. Его открытая скорбь в эти последние дни лишний раз напоминает о той огромной пропасти, что разделяет непросветленного и архата. Можно не сомневаться, что Ананда, преданный ученик Будды, постиг Дхарму, но только не силой йогического «прямого знания». Оттого-то и не мог Ананда не испытывать боль потери любимого Учителя. Если Ананда так страдал, узнав о смерти Шарипутры, то можно только догадываться, каким глубоким было его горе сейчас. Конечно же, Ананда умом понимал Благородную Истину о страдании, но это было рационалистическое понимание. Он так и не сумел вобрать в себя это знание, слиться с ним, сделать частью своего существа. Он до сих пор не мог смириться с непостоянством и бренностью всего земного. Не будучи опытным йогином, Ананда не мог «проникнуть» в доктрины своего Учителя и воплотить их в собственной жизни. Вместо спокойной уверенности йогина он испытывал непреодолимую душевную боль. Выслушав бесстрастные указания Будды по поводу погребальной церемонии, Ананда не выдержал и покинул умирающего. Зайдя в одну из хижин он прислонился к притолоке и горько зарыдал. Долго простоял он так, безутешный в своем горе, которое усугублялось осознанием собственного несовершенства. «Я всего лишь начинающий, — рыдал старший бхикшу. — Мне так и не удалось достичь цели праведной жизни». С уходом Учителя Ананда оставался в одиночестве, лицом к лицу с титанами духа, архатами, уже при жизни постигшими нирвану. Кто поддержит его? Да и вообще, захочет ли кто возиться с ним, недоучкой? «А мой Учитель уже на пути к паринирване, мой милосердный Учитель, который был так добр ко мне».

Узнав о слезах Ананды, Будда послал за ним и сказал: «Хватит, Ананда. Не надо печали; не надо скорби». Разве он, Будда, не объяснял многократно, что ничто в мире не постоянно, что отъединение от того, что любимо и дорого, есть неизменный закон жизни? «И вот еще что, Ананда, — продолжал Будда, — долгие годы ты неизменно относился ко мне с любовью и теплотой. Ты заботился о моих нуждах, ты всегда поддерживал меня и на словах и в помыслах. Ты делал все это, чтобы помогать мне, радостно и от всего сердца. Это твоя несомненная заслуга, Ананда. Сосредоточься, прояви усердие, и вскоре тебе тоже откроется просветление»[29].

Ананда, однако, все еще не мог побороть скорби. «Господин, — молил он, — не уходи в Окончательный Покой в этом убогом жалком городишке с его замызганными грязью стенами; в этом диком захолустье». Бóльшую часть жизни Господин проповедовал в таких огромных городах, как Раджагаха, Косамби, Шраватси и Варанаси. Почему бы ему не вернуться в один из них, и закончить свои дни в окружении благородных учеников, вместо того чтобы одиноко угасать здесь, среди невежественных варваров? Канонические тексты показывают, что первых последователей сангхи весьма смущала безвестность Кусинары, равно как и тот факт, что их Учитель умер чуть ли не в глуши джунглей. Будда пытался одобрить Ананду, указывая, что Кусинара когда-то была процветающим оживленным городом, великой столицей Чакравартина. Однако ясно, что он остановил свой выбор именно на этом месте, руководствуясь куда более глубокими мотивами. Буддист не должен почивать на лаврах прошлых достижений, сангха обязана всегда стремиться вперед, расширяя пределы своего благого влияния. Кроме того, убогую мрачную Кусинару Будда воспринимал совсем не так, как человек непросветленный. Долгие годы он совершенствовал контроль над сознанием, чтобы видеть реальность такой, как она есть, неискаженной призмой эгоистических побуждений. Его не могли прельщать атрибуты престижности, внешняя мишура, на которую так падки многие из нас в желании потешить собственное тщеславие. Как истинный Татхагата, Будда раз и навсегда изжил в себе алчущее эго. У него не было времени думать о себе, даже здесь, на смертном одре. До последнего мгновения его помыслы были устремлены к тому, чтобы нести благо другим — потому и послал он за жителями Кусинары, чтобы и они могли присутствовать при его окончательном освобождении. Он не пожалел своих последних минут и на то, чтобы дать наставление странствующему монаху, последователю другой религиозной секты, несмотря на протесты Ананды, опасавшегося, что это окончательно истощит силы Учителя. Услышав проповедь Будды, странствующий монах принял Дхарму.