Буддийская философия мысли

3.0.2.1. Если мы попытаемся интерпретировать буддийское понятие ума, как оно представлено в Суттах (в свете догадок, вызванных этим метафилософским понятием, которое мы условно называем «буддистическим»), можно выделить определенные отличительные свойства ума. Во-первых, «мысль» и «познание» (samjñā, saññā) здесь полностью отличны друг от друга. Их нельзя сводить одно к другому либо расширить так, чтобы они включали в себя нечто более широкое, чем каждое из них в отдельности. [Я снова подчеркиваю, что это касается только палийских Сутт, ибо в Абхидхамме оба термина интерпретируются совместно c мановинняна-дхату.] В контексте настоящего анализа познание нельзя считать ни мыслью, ни типом мысли, ни типом «мышления», ни, менее всего, чем-то, что иерархически выше мысли.

3.0.2.2. Во-вторых, ум не следует понимать как продукт «индивидуальной умственности», ибо индивидуальность ума не имеет никакого значения. Когда мы слышим или читаем, что «некто говорит или действует с дурным умом», «некто» здесь – это чисто формальный и пояснительный атрибут, не имеющий никакой психологической глубины «Я». Таким образом, ум представляет только одно измерение того, что в других философских или психологических контекстах называется «Я». Рискну утверждать, что, с моей собственной буддистической метафилософской точки зрения, в апперцептивном поле протобуддизма могла существовать идея или убеждение, согласно которому невозможно наблюдать мысль и «Я» одновременно[53].

В этом контексте неуместно говорить, что «ум индивидуален», поскольку его индивидуальность не имеет никакого отношения к анализу его состояний и функций[54]. И, отличая один ум от другого, мы имеем дело скорее с временны́ми изменениями, нежели с пространственными отличиями. Однако говорить, что «ум не есть „Я“», означает лишь то, что «Я» употребляется совершенно негативно и в специфически буддистическом смысле, в противоположность Упанишадам, например, где «самость» употребляется вполне позитивно и как центральное понятие. Но в этом же утверждении (то есть «ум не есть „Я“») содержится сильная предпосылка, что сам термин «ум» используется как бы вместо «Я», то есть как если бы он был психологическим измерением «Я», но без онтологических связей и внутренних религиозных коррелятов последнего (то есть когда индивидуальная потенциальность «Я» связывается с надиндивидуальным абсолютом Брахмана). Таким образом, термин «ум» обозначает ситуацию, в которой психологическое, ментальное измерение «Я» мыслится как отдельное от всякого «существа».

3.0.3. Рассматривая «мысль» (citta) в конце второго эссе, мы считали ее конечным результатом нашего анализа понятия «живых существ». И если рассматривать мышление таким образом, то есть предвосхищая будущие наработки поздних буддийских школ (особенно виджнянавады и Новых Тантр), то оно выглядело бы понятием-объектом, а никак не метапонятием. Или я бы рискнул утверждать, что строго методологически мышление по-прежнему оставалось бы вещью, хотя и крайне неопределенной. Оно представлялось бы нам ядром чувственности (sentientness) живого существа, взятого в одном лишь его динамическом аспекте. Как и «существо» (satta), мышление понималось бы чисто формально, а потому его по-прежнему невозможно было бы интерпретировать с точки зрения более широкого метапонятия. Мне просто неизвестно понятие, посредством которого его можно было бы интерпретировать. Ведь когда я говорю: «Я мыслю», то не могу не думать, что это мышление – мое. Оно имеет наблюдаемые признаки моей ментальности, и, следовательно, оно не только мое, но и ментальное. Оно ментально постольку, поскольку его можно интерпретировать психологически, а это, в свою очередь, означает, что это акт мышления о такой мысли, и потому он отмечен либо субъективно – моей собственной личностью, либо объективно – объективно наблюдаемыми результатами (в данном случае сам этот мой текст – «результат» того факта, что «я мыслю»). А неотмеченное нельзя интерпретировать в терминах отмеченного – можно делать лишь наоборот.

Поэтому мышление, приписываемое живому существу, как понятие шире любого метапонятия, которое можно помыслить или изобрести (см. 6.15).