Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

Да уж, последнее предложение звучит так, как будто я овладел этой практикой в совершенстве и только и делаю, что провожаю полные мыслей поезда. На самом деле, конечно, это не так – обычно я все-таки сажусь на поезд, но, когда он отходит от станции и набирает скорость, понимаю, что не хочу на нем ехать, и спрыгиваю.

Меня это немного расстраивает. Мне ведь неплохо удается наблюдать за своими чувствами – я смотрю на них с некоторой долей объективности, так, как я следил бы за актерами, выходящими на сцену. По крайней мере во время медитации – в обычной жизни все немного иначе. Но наблюдать так же отстраненно за своими мыслями мне куда сложнее. Тут можно снова вспомнить слова Газзаниги: то, что вы осознаёте в конкретный момент, – это то, что сейчас доминирует в вашем разуме, мысль, которая «всплыла» на его поверхность. И вот этот момент «всплывания» я и не могу уловить. Поэтом у, если вы хотите получить описание этого процесса из первых рук, вам следует обратиться не ко мне, а к кому-нибудь другому. Например, к Джозефу Голдстейну.

В 1975 году Голдстейн вместе с коллегами, Шэрон Зальцберг и Джеком Корнфилдом, основал «Общество медитации прозрения» (Insight Meditation Society), где я проходил свой первый ретрит в 2003 году. Все они в молодости путешествовали по Азии и изучали випассану, а после, посвятив себя написанию множества трудов и обучению других, стали важными фигурами в западном буддизме. Впервые изданная в 1976 году, книга Голдстейна «Опыт прозрения. Простое практическое руководство к буддийской медитации» дает отличное представление о том, как хорошо он разбирается в этой теме. Однажды я попросил его описать, каково это – наблюдать за своими мыслями с беспристрастностью (или, как предпочитает говорить сам Голдстейн, с непривязанностью).

Каково это – наблюдать за мыслями?

Один из способов, предложенных Голдстейном, звучал так: представляйте себе, что каждая мысль, появляющаяся у вас в голове, исходит от сидящего рядом человека. Как бы вы тогда к ним относились? Он имел в виду, что таким образом вы сможете не идентифицировать себя с мыслями.

– Сама по себе мысль появляется и исчезает, словно звук. Идентификацию с ней добавляем мы, – говорил он.

– То есть во время медитации может появиться ощущение, что мысли появляются, будто голоса, из ниоткуда? – спросил я.

– Да.

– Но вы же их не слышите, ну, в прямом смысле, правда? – уточнил я, потому что это уже попахивало безумием.

– Нет, не слышу.

Мне понравилось, куда повернул наш разговор. Голдстейн, похоже, говорил вот о чем: мы привыкли считать, что мысли исходят из сознания, а на самом деле наоборот – оно их поглощает, после чего мы принимаем их как часть своей сути. Это, в свою очередь, перекликалось с идеей о том, что модули создают мысли вне сознания, а потом каким-то образом помещают их туда. Так что я продолжал расспросы.

– Правильно ли я понимаю: медитируя, мы можем осознать, что убеждение, будто некое внутреннее «я» думает наши мысли, на самом деле заблуждение. Скорее, наоборот – мысли стараются привлечь наше внимание, внимание того самого «я».

– Верно.

– То есть мысли появляются из некой области в нашем теле в нашем мозге?

– Да.

До этого момента все шло хорошо, но дальше я, с точки зрения Голдстейна, перегнул палку:

– Но что бы вы ни считали вместилищем того самого «я», оно на самом деле является лишь пленником мыслей. Мысли стараются добраться до него и захватить…

– Интересно сказано. И в чем-то действительно так и ощущается. Но я бы выразился иначе: мысли появляются сами по себе, а у нашего сознания есть сильнейшая привычка себя с ними идентифицировать. Поэтому не то чтобы они так уж стремились добраться до нас – скорее речь идет об очень сильной привычке к идентификации. Мы жили так всегда, и, чтобы избавиться от этой въевшейся привычки и перестать теряться в собственных мыслях, но при этом продолжать помнить о них, потребуется много практики.

Вот с тем, что наша идентификация с мыслями является привычкой, выработанной за годы жизни, я бы поспорил. Мне кажется, большинство наших основных иллюзий, включая и идею о том, что наше «я» генерирует мысли, на самом деле встроены в нас естественным отбором. Конечно, на них влияет жизненный опыт, но в целом подобное поведение куда ближе к инстинктам, чем к плохим привычкам. Потому-то от него так тяжело отказаться.

Но я отвлекся. По сути-то я с уточнением Голдстейна согласен, я ведь и не имел в виду, что мысли в прямом смысле слова пытаются захватить наше внимание.