Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

Медитация осознанности, среди прочего, – это попытка дать больше власти спокойным страстям и уменьшить влияние страстей бурных. Юм, несмотря на предположения о его знакомстве с буддистской философией, все-таки вряд ли знал о медитации осознанности. Однако, когда он описывает преимущества спокойных страстей, кажется, что те же слова мог бы произносить в наши дни учитель медитации, рассказывая о достоинствах присутствия в настоящем моменте. Юм писал, что если нам не удается наделить властью спокойные страсти, если мы передаем управление бурным страстям, то лишаемся «наслаждения простыми проявлениями жизни»[70].

Помощь людям с проблемами самоконтроля часто рассматривается как чисто терапевтическая задача. А уж помощь в избавлении от привычки курить или употреблять наркотики является терапией в прямом смысле слова. Но видите, как плавно мы перешли от разговора о самоконтроле к преодолению ненависти и, если уж на то пошло, к способности видеть красоту в «простых проявлениях жизни»? Теперь вы понимаете, насколько тонка грань между терапией и духовным ростом?

В этом нет ничего удивительного. С точки зрения буддизма, все проблемы, и те, что мы считаем связанными со здоровьем, и те, которые мы относим к духовной сфере, происходят от неспособности ясно видеть происходящее. Более того, в обоих случаях эта неспособность – лишь следствие того, что чувства повели нас ложным путем. А потому первым шагом к видению сквозь иллюзию, навеянную чувствами, является умение видеть сами чувства – то есть осознавать, как повсеместно и незаметно они влияют на наши мысли и поведение.

В следующих главах мы еще подробнее разберем их влияние и пройдем дальше по пути от терапии к духовности.

Глава 10 Знакомство с бесформенным

Этому отрывку из Самадхираджа-сутры более девятнадцати столетий:

Как город гандхарвов или мираж,
Или как иллюзия, или как сновидение,
Появляются творения ума, пустые по природе —
Знай, что все дхармы подобны этому.

Впервые я услышал его на медитационном ретрите, где один из учителей постоянно упоминал «бесформенное». Если в своей практике медитации вы дошли до точки, когда начали понимать бесформенность, то, уверяю вас, это означает, что вы воспринимаете реальность куда более адекватно, чем если бы продолжали понимать мир через «формы» – н у, знаете, все эти столы, грузовики, шары для боулинга.

«Бесформенное» – не самый популярный термин буддистской доктрины. Гораздо чаще примерно то же самое, о чем говорил тот учитель, называют словом «пустота»[15].

Как это ни назови, смысл в том, что в окружающем нас мире, который кажется столь прочным и структурированным, столь полным вещей с четким и осязаемым воплощением, сущностей куда меньше, чем кажется на первый взгляд. Мир видимых форм в некотором смысле, как говорится в Самадхираджа-сутре, – мираж, иллюзия, сновидение. Или можно сказать, вспоминая знаменитые и очень точные строки из Сутры сердца, что «форма – это пустота, а пустота – это форма»[71].

По всей видимости, некоторые особо усердные адепты медитации однажды достигают точки, в которой глубоко ощущают истинность этих слов и даже видят мир «пустым» и «бесформенным» постоянно. Это важнейшее достижение, особенно если ваша конечная цель – просветление.

Задумайтесь над этими словами: «бесформенность» и «пустота». Возможно, от этих размышлений вам на ум пришли два других – «безумный» и «депрессивный». Кажется безумием считать, что окружающий мир нереален, что существенные вещи в каком-то смысле лишены реального содержания. Такие мысли вгоняют в депрессию. Я лично не видел людей, которые обрадовались бы, узнав, что живут в пустоте.

Однако со временем я пришел к выводу, что сама по себе эта идея вовсе не безумна. Напротив, по мере развития психологии она обретает все больше смысла. Что же касается ее депрессивности, то восприятие мира вокруг как в некотором смысле пустого не должно лишать вашу жизнь смысла. Напротив, ясное восприятие поможет построить новую, более достоверную структуру осмысленности – может быть, даже более благоприятную для счастливой жизни, чем прежняя.

Спешу добавить: мое желание защищать «бесформенность» и «пустоту» зависит от того, что под этими словами подразумевать; разные буддистские мыслители вкладывают в них разный смысл. Я не разделяю идеи радикального буддизма о том, что есть лишь разум, а мир вокруг вообще не существует. В то же время я не собираюсь отступаться от своих слов и определять бесформенность и пустоту в узком, а потому тривиальном смысле. Думаю, с определенной, пусть и трудноуловимой точки зрения, мы вкладываем в реальность слишком много формы и содержания, и стоит нам это осознать, как наша жизнь может – и должна – радикально измениться.