Будет больно

Провожу ладонями по плечам, по спине Вадима. И хоть я уже успокоилась, поцелуй не прекращается. Наоборот, углубляется. Будто не только мне, но и Вадиму не хватало нас.

Нас…

Только кого я обманываю? Нет нас. Есть я с ребенком, а есть Вадим со своей невестой. А то, что происходит сейчас, лишь иллюзия. Но как хочется в ней остаться…

Вадим отстраняется, но все еще упирается руками в спинку. И смотрит, а глаза его так невыносимо близко — я вижу свое отражение в них. Но не только. Злость, смешанная с болью, снова передается мне и давит.

— Вадим… — говорю тихо.

— Лиза, — резко перебивает он, продолжая нависать сверху, — не твое это дело. Женюсь я или нет — тебя не касается.

— Меня зовут Маша, — не нахожу других слов.

— Как скажешь, — Вадим снова отходит к окну. — От кого ты беременна?

— Откуда?..

Впрочем, плевать. Я сжимаю кулаки и поднимаю голову. Злости теперь нет — веет равнодушием. Улыбаюсь и говорю:

— Вадим, я откажусь в твою пользу от наследства, только дом мне оставь. Он и так на меня записан, да и по завещанию вся недвижимость моя, но мне не надо ничего. И если бы я могла вернуть деньги, то вернула бы.

— Плевать на деньги, — резко говорит Вадим.

— А ребенок… Как ты мне недавно сказал: тебя это не касается.

Я поднимаюсь с дивана и иду к выходу. Но не в сторону конференц-зала, а к другому, ведущему в коридор.

И тогда мне в спину доносится:

— Зачем ты приехала?

Когда не видишь человека, то воспринимаешь интонацию. И мне кажется сейчас, что там проскальзывает надежда.

Чего он ждет?

Оборачиваюсь и смотрю прямо в черные глаза, честно отвечая:

— Я хотела убедиться, что ты счастлив.

Глава 44 Вадим

И какого черта это было?

Не из-за моих же случайно оброненных слов о свадьбе Лиза вернулась в Питер? А мать тоже хороша. Зачем было звонить? Хотя Лиза могла узнать о женитьбе не только от нее. Я, конечно, ничего такого не планирую, ну, пока. Так ляпнул, не подумав.

И пусть я послал эту чертову бабу куда подальше, не хотел ее больше видеть, но когда увидел… Черт возьми! Не понимаю, как у нее это получается и что она со мной сделала.

А я тоже идиот полный. Зачем поцеловал ее? Все старания забыть и вычеркнуть из жизни пошли насмарку из-за одного поцелуя.

Еще и эта новость о беременности.

Блядь!

Одним махом сношу со стола в кабинете все, а потом впечатываю кулак в поверхность. И кто надоумил отца сделать стеклянную поверхность? Пусть стекло и толстое, но трещина идет.

Точно так же трещит по шву и моя жизнь, как только в ней снова появляется Лиза.

Нахожу телефон и звоню матери. Как только она отвечает на звонок, я почти ору в трубку:

— Что за цирк? Зачем ты позвонила Лизе?

Молчание… Долгое, тяжелое. Я тяжело дышу в трубку, а на другом конце — тишина. И только спустя некоторое время мама спрашивает:

— Успокоился?

— Нет, — сквозь зубы цежу.

— А надо бы, — спокойно отвечает мама. — Она приехала?

— Приехала.

— Я так понимаю, что разговора у вас не получилось.

— Да не о чем мне разговаривать с этой стервой! — снова срываюсь, повышая голос. — И от кого она залетела, мне тоже плевать!

— Вадим, — вздыхает мама в трубку, — она старше и умнее меня, но все равно дурочка, потерявшаяся в жизни. Так, может, тебе стоит быть умнее.

И снова непонятные слова, но бьют по мозгу лучше кувалды. Мне и так казалось, что я поступил умно: уехал, послал, постарался забыть.

— Хватит, я сам разберусь, что делать, — злюсь и вымещаю злость на матери.

— Я и так не лезу. Но ты сейчас можешь таких дров наломать, что вы потом не разгребете эти завалы. Она уже испортила свою жизнь. И не только свою. Не повторяй ее ошибок.

— Как раз пытался исправить, — не удерживаюсь от язвительного замечания.

— Ты пока только ломаешь. И еще сопротивляешься себе.

— Завязывай, мама, с психоанализом, — уже без злости, устало выдыхаю я и опускаюсь на диван.

— А ты завязывай наказывать всех вокруг. Сам виноват. Ты переспал с женой отца, ты в нее влюбился…

— Не люблю я ее!

— Вадим, просто подумай, сколько ты сейчас можешь разрушить жизней. Свою, этой девочки и ее ребенка, второй девочки, с которой пытаешься забыть… Впрочем, ты сам разберешься, взрослый мальчик. Или через двадцать лет только осознаешь свои ошибки, как и я.

— Ты знала о ребенке? — с сомнением спрашиваю.

— Знала, — не отрицает мама. — Только у меня не спрашивай, от кого она беременна. Тебе уже известен ответ.

Что-то я устал. В висках начинается ломота, а с дивана даже вставать не хочу. Так бы здесь лег и остался, чтобы подумать. Разговор с матерью только больше все путает.

И я его завершаю, так и не придя ни к какому выводу. Сбросив обувь, все-таки устраиваюсь на неудобном маленьком диване и закрываю глаза. После ее приезда мне плевать даже на людей в конференц-зале, хотя и им на меня, скорее всего, тоже. Думаю, все уже пьяные и готовы разъехаться по домам.

Слышу скрип двери, а через секунду ощущаю легкое прикосновение к плечу. И пусть на мгновение мне кажется, что это Лиза вернулась, но я быстро понимаю: это не ее руки. Ее прикосновения ни с чьими другими не спутаешь.

Открываю глаза и вижу Катю. Черт возьми! Я и забыл о ней.